Great Consolidated Diamonds (GCD), раньше известная как Ghana Consolidated Diamonds, является единственной промышленной алмазной компанией этой западноафриканской страны.
Ей принадлежит алмазный рудник Акватиа (Akwatia), на котором произведено свыше 100 млн каратов алмазов с начала промышленной эксплуатации в 1924 году.
Рудник был закрыт примерно десять лет назад, когда Sapper and Associates, получившая права на этот рудник, не смогла вложить необходимые средства.
Затем появилось новое правительство, которое пришло к власти в 2009 году и открыло прием заявок на Ghana Consolidated Diamonds.
В 2011 году принадлежащая уроженцу Ганы компания выиграла тендер, обойдя международные компании, проявившие интерес к руднику.
На нем еще не началось производство из-за отсутствия финансирования, и компания открыта для инвестиций, необходимых для продвижения работы на проекте.
Компания GCD, которая вела какие-то геологоразведочные работы до прошлого года, говорят, проводила переговоры с компаниями из ЮАР и Ирландии, проявившими интерес к руднику.
Делáли Комла Кабе (Delali Komla Kabe), генеральный директор компании, сообщил Мэтью Няунгуа (Mathew Nyaungwa) из информационного агентства Rough&Polished в эксклюзивном интервью, что, как только возобновится производство, ожидается, что годовой объем добычи алмазов на руднике достигнет 400 000 - 500 000 каратов.
Планируется, что через пять лет после возобновления производства объем добычи вырастет до 1,5 млн каратов в год.
Ниже приводятся выдержки из беседы.
Можете ли вы пролить немного света на деятельность вашей компании, Great Consolidated Diamonds Ghana Limited?
Это компания, которая создана на базе государственной Ghana Consolidated Diamonds Limited. И когда пришел новый инвестор, он не хотел нарушать сокращение (GCD) и заменил слова Ghana (ганская) на Great (великая). Мы пришли в компанию в 2011 году и стали проводить тщательную работу и геологоразведку с целью понять размеры месторождения. Сейчас мы хотим, чтобы появились партнеры и инвесторы, которые осуществляли бы инвестиции. Это можно делать в виде заимствований или внесения доли в капитал с тем, чтобы мы смогли начать работу по добыче алмазов.
Кто этот новый владелец, о котором вы говорите?
Это д-р Сиав Аджиепонг (Siaw Agyepong), он ганец.
Является ли он единоличным владельцем или правительство имеет долю в компании?
Правительству принадлежит 10 процентов. Это установленное законом условие в горнодобывающей отрасли, предусматривающее, что 10 процентов принадлежит правительству. Остальные 90 процентов – частная собственность.
Вы сказали, что ищете инвесторов на условиях заимствования или акций в компании? Каков должен быть размер заимствования?
Мы хотим получить вливание порядка $40 млн - $50 млн, чтобы запустить проект.
Что насчет акций, сколько вы можете уступить?
По этому вопросу необходимо садиться и вести переговоры. Вы знаете, что для нас важное значение имеет принадлежность к ганской национальности, поэтому для начала мы хотим говорить об участии 50/50.
С точки зрения истории горнодобывающей отрасли, можете ли вы рассказать мне, каким был годовой уровень производства на руднике до того, как он перешел к вам в 2011 году?
Во время своего пика в 1970-х годах рудник производил свыше 2,5 млн каратов в год. Затем, как вы знаете, у нас были политические волнения, поэтому дела пошли хуже, и именно в этот период правительство приняло решение отдать его. Было проведено отторжение [части актива], и до 2007 года объем производства составлял 300 000 – 500 000 каратов в год, что на самом деле слишком мало, и в 2007 году компания была закрыта. В 2011 году ее приобрел новый владелец (Сиав Аджиепонг). Мы провели геологоразведочные работы, и у нас уже есть данные, поэтому мы готовы начать производство. Но геологоразведка проводилась нами лишь на небольшой части площади, а вся концессия составляет около 400 квадратных километров, на которых находятся золото и алмазы.
Алмазы занимают около 240 кв. км, а золото занимает около 120 кв. километров. Чисто горная добыча является профильным бизнесом, но мы готовы заниматься тем, что эта земля позволит нам делать. Сельским хозяйством там занимаются только для поддержания экологии - выживания, - то, что мы называем «жизнью после горной добычи»; оно является альтернативным средством к существованию, чтобы после окончания горной добычи там остались следы ведения сельского хозяйства. В настоящее время у нас очень большие хвостохранилища, и мы хотим использовать их для гидропоники, а также для привлечения туристов. Так что мы можем использовать этот участок для многих назначений. Если посмотреть на программное заявление об основных задачах, то мы там не говорим, что мы здесь именно для добычи алмазов; там говорится, что все это делается для «максимального использования нашей земли».
Можете ли вы предоставить некоторые подробности о ваших запасах алмазов?
Как показывают оценки, уже существующий реконструируемый участок - Акватиа, а также нижний и средний Бирим (Birim) - должны иметь 14 млн каратов как подтвержденных, так и предполагаемых запасов алмазов. «Хвосты», по оценкам, имеют объем 20 млн куб. метров и содержат 1,4 млн каратов алмазов.
Когда вы планируете начать производство?
Мы немного запаздываем. На самом деле мы планировали начать с «хвостов», и нам нужно провести много буровых работ, чтобы быть уверенными. Так что сейчас мы отстаем от программы, и в связи с этим нам приходится выходить на рынок в поисках финансирования. Если мы сможем начать производить в лучшем случае 400 000 - 500 000 каратов, то затем практически нашей целью станет ежегодная добыча в объеме 1,5 млн каратов.
Когда вы рассчитываете достичь максимальной производственной мощности?
В течение пяти лет мы должны суметь достичь этого в зависимости от уровня финансирования, которое мы обеспечим.
Имеете ли вы в виду, что отсрочка полностью связана с отсутствием финансирования?
Да, в основном с вопросами финансирования.
Когда вы закончили геологоразведочные работы?
Мы закончили их два года назад. Мы могли начать добычу в 2014 году, но вопрос финансирования был нашим узким местом, поэтому мы вынуждены были продолжить геологоразведку в 2015 году.
Получили ли вы какие-то предложения от потенциальных инвесторов?
Да, предложения были, и мы по-прежнему ведем переговоры с этими людьми.
Есть ли у вас названия компаний, с которыми вы ведете переговоры о возможной сделке?
У нас есть Limoz Resources из ЮАР. Они действительно проявили интерес, и мы все еще ведем переговоры.
Есть какие-то предложения, кроме как от Limoz?
Также есть предложение от PW, которое рассматривается, и переговоры все еще идут.
PW? Что это означает?
Мы просто называем их PW, я не знаю, что эти буквы означают.
Они из Ганы?
Нет, это ирландская компания, у них также есть бизнес в ЮАР. Мы с ними тоже ведем переговоры.
Итак, вообще каково состояние алмазодобычи в Гане? Являетесь ли вы единственной алмазодобывающей компанией в стране?
Да, мы являемся единственной алмазодобывающей компанией в Гане. Никакой другой компании здесь нет. Мы предоставили определенные участки местным общинам, в основном молодежи. Мы дали им участки для ведения горной добычи в небольшом масштабе, чтобы они могли сами вести добычу и продавать свою продукцию нам.
Они уже начали добычу алмазов?
Да, они ведут добычу алмазов. Мы сейчас просим их продавать свои алмазы Комиссии по драгоценным полезным ископаемым (Precious Minerals Commission, PMC) в Гане, и в прошлом году они продали около 1 млн каратов алмазов.
А какую выгоду вы получаете от этой схемы, вы получаете комиссию?
Схема предусматривает, чтобы «10 процентов продавали нам, а остальное продавали РМС», но основной целью этой схемы является привлечение молодежи и защита наших запасов. Участки, которые мы даем им, это участки, которые, на наш взгляд, нам разрабатывать невыгодно с экономической точки зрения; это участки, на которых вели добычу предыдущие владельцы. Мы дали им эти участки, куда, как мы знаем, невозможно доставить оборудование и где невыгодно вести добычу с экономической точки зрения. Если предположить, что мы тоже вели бы добычу, то мы могли бы быть в состоянии купить все их алмазы. Так что это увеличило бы наши объемы производства. Поэтому 1 млн каратов, проданные РМС, могли быть нашими.
Поэтому вся идея заключается в том, чтобы обеспечить безопасность? На ваших концессиях у вас не будет людей, ведущих незаконную добычу?
Да, и не говоря уже о том, что, как известно, там большая безработица и нужно думать о занятости людей, а если там спокойно, то спокойно будет и у вас. Выгоды большие, так почему бы нет? Это хорошее место для инвестиций. Мы считаем, что инвесторы могут сюда приходить и они с удовольствием будут ходить в свои банки за прибылью.
Мэтью Няунгуа, шеф-редактор Африканского бюро, Rough&Polished
