Уолтера Чидакву (Walter Chidhakwa), министра горнодобывающей промышленности Зимбабве, обвиняли в разрушении алмазной отрасли страны, когда он в начале прошлого года решил оптимизировать работу горнодобывающих компаний на месторождении Маранге (Marange) и работу предприятия DTZ-OZGEO, частично принадлежащего российской стороне и находящегося в районе Чиманимани (Chimanimani).
Компания Zimbabwe Consolidated Diamond Company (ZCDC), созданная для поглощения предприятий в Маранге и Чиманимани, в 2016 году произвела всего лишь 900 000 каратов алмазов по сравнению с пиковыми показателями в 12 млн каратов ежегодно.
С тех пор компания сменила двух главный исполнительных директоров за время своей работы, и в настоящее время там работает Моррис Мпофу (Morris Mpofu), и. о. главного исполнительного директора, который был руководителем подразделения контроля за обменными операциями в Резервном банке Зимбабве (Reserve Bank of Zimbabwe, RBZ).
Но Чидаква был непреклонен, как он сказал Мэтью Няунгуа из Rough&Polished в эксклюзивном интервью во время встречи в Кейптауне, и у него нет «опасений» по поводу решения, принятого Хараре по консолидации алмазных предприятий в стране.
Он сказал, что консолидацию еще нужно провести, поскольку в суде рассматриваются дела против правительства, возбужденные бывшими алмазодобывающими компаниями.
Чидаква также сказал, что из-за судебного дела ZDC получила доступ только к участкам, которыми раньше владела Marange Resource (компания, полностью принадлежащая государству) и принадлежащая ливанцу Diamond Mining Company (DMC), что, по его словам, это сократило объем производства алмазов.
Он также рассказал, что страна скоро начнет геологоразведочные работы непосредственно около Хараре, а также на нескольких кимберлитах, выявленных на месторождении Маранге и на окружающих его участках.
Ниже приводятся выдержки из беседы:
В прошлом году вы консолидировали алмазодобывающие предприятия на месторождении Маранге, и я хотел бы узнать вашу оценку этой консолидации год спустя.
Когда мы начали процесс консолидации, мы хорошо знали, что компании сами не примут это безропотно. Поэтому мы были готовы к судебным процессам, и вы узнаете это скоро после моего заявления - у нас была ситуация, когда все компании обратились в суд, а я знал, конечно, что они проиграют суды.
Затем решения суда подтвердили, что срок их лицензий на самом деле закончился и что они не могут продолжать горную добычу до тех пор, пока не урегулируют вопрос со своими правами на ведение горных работ. Конечно, с целью выиграть время, некоторые из них обратились в Конституционный суд - в частности, китайские компании (Anjin и Janin). Мы судимся с ними в Конституционном суде, но нам удалось добиться внесудебного урегулирования, когда мы сказали им, что, если они уйдут и мы получим участок, они заберут все свое оборудование. Поэтому в настоящий момент мы занимаемся упаковкой их оборудования.
Между Зимбабве и Китаем существуют долгие и прочные отношения, и мы не хотим испортить эти взаимоотношения из-за одного проекта или одной зоны интереса, поэтому мы решили мирно разойтись. Это означает, что с 22 марта прошлого года мы не смогли иметь доступ на участок, кроме той части участка, куда у нас был доступ в результате переговоров, проведенных нами с ливанской компанией (DMC). Мы подписали соглашение с ливанцами, заплатили за их оборудование и получили участок и оборудование.
Мы также начали переговоры с россиянами (DTZ-OZGEO). Я должен сказать, что отношения между Россией и Зимбабве имеют очень длительный характер. Я сказал им, что меня впечатлил тот факт, что, когда мы принимали национальные решения, россияне нам не противодействовали. Они сказали, что примут это решение, но попросили учесть, что именно мы их пригласили, и поэтому мы сейчас снова проводим заключительную работу по соглашению с россиянами, по которому мы возьмем их оборудование и выплатим им постепенно за какой-то период времени. Поэтому фактическая консолидация еще не завершена из-за юридических баталий и из-за того, что на это ушло много времени с теми, с кем мы вели переговоры. Ушло гораздо больше времени, чем мы ожидали, на достижение соглашения по этим вопросам, но я очень рад, что мы сейчас завершаем дело.
Китайцы сейчас уезжают, и мы теперь будем забирать участок, но что это означает и что мы поняли из разговоров с нашими геологами, так это то, что, хотя у нас все еще есть аллювиальные алмазы в восточной части страны, мы не можем полагаться только на аллювиальные алмазы, нам нужно делать дальнейшие шаги и идти в конгломераты, и поэтому весь план, который мы разработали сейчас, предусматривает этот переход от аллювиальных алмазов к конгломератам. Мы продолжим добывать оставшиеся аллювиальные алмазы, но в то же время будем вести подготовку, а наши геологические бригады будут начинать работу в ближайшие дни [прервано].
Это все на Маранге?
Да, это все на Маранге, но мы также будем вести некоторую работу около Хараре, на участке Чихота (Chihota), и мы будем работать также в Чиманимани (Chimanimani) и Пеналонга (Penhalonga).
Насколько перспективен участок Чихота?
Ну, там четыре кимберлита… Мы собираемся использовать георадар, и после этого мы надеемся, что он нам укажет то, что мы ищем, и затем мы сможем провести некоторое бурение, и это бурение подскажет нам, где мы находимся, и мы надеемся, что это можно будет сделать в ближайшие три - четыре месяца по мере продвижения нашей работы.
Министр, мне нужна некоторая ясность по тому, что вы сказали о китайцах. Они официально прекратили судебный иск против вас?
Они официально еще не прекратили свой судебный иск, это компания, которая называется OFECC, и она владеет двумя компаниями, Anjin и Jinan. Мы закончили оформление по выезду Jinan, и мы сейчас начинаем переговоры по вопросу о том, как Anjin тоже начнет выезжать, но в конечном итоге я в значительной степени уверен, что, когда они вывезут свое оборудование, им будет бесполезно обращаться в Конституционный суд. Все, что нам нужно, так это помочь им с прохождением нашей таможни и банковскими процессами для вывоза их оборудования.
Так что, только китайцы обратились в Конституционный суд против вас?
Нет, Mbada тоже обратилась в этот суд.
Ну, а вы обсуждали с ними возможность внесудебного урегулирования?
Mbada попала в ситуацию, когда кредиторы сильно давили на них и оборудование было продано с аукциона, и мы, как ZCDC, фактически купили некоторое оборудование, а часть его была куплена разными другими участниками, поэтому, хотя они могут по-прежнему быть заинтересованными, я думаю, они поняли, что больше возможности нет.
Ваши критики говорили, что оптимизация предприятий на Маранге была несвоевременной, поскольку объем производства алмазов упал. Что вы скажете на это?
Когда мы начали этот процесс и до его начала, было единое мнение в прессе [да и] везде, где проходили встречи с людьми, они говорили «наши алмазы разворовываются», мы не получаем свою справедливую долю алмазов и т. д. и т. п. Это было мнение среди населения, но мы, непосредственно вовлеченные в то, что происходит на Маранге, будучи ближе к Маранге, знали, что происходило, и у меня нет опасений по поводу принятого нами решения. Да, оно заняло больше времени. Я всегда говорю людям, что Иисус Христос разрушил [храм] и заново построил его за три дня, но мы этого сделать не смогли. Мы разрушили [храм], и я считаю, что построим его заново за год-два, но то, что мы должны сделать, должно обеспечить, чтобы поступления стали доступными для правительства и чтобы правительство смогло использовать их для разных программ развития инфраструктуры.
Так на каких горных отводах вы сейчас ведете добычу?
Мы ведем добычу на бывших участках компании Marange Resources и компании DMC, которая принадлежит ливанцам.
С точки зрения объемов производства алмазов, каковы ваши прогнозы на этот год?
Уф! Это трудный вопрос. Мы ведем переговоры с начала января, желание такое – получать по 500 000 каратов в месяц, но я думаю, мы начнем медленно. С технической точки зрения, мы пытаемся урегулировать вопрос с нашим оборудованием, чтобы оснащенность оборудованием выросла примерно с 30-35 процентов почти до 80-85 процентов. Если мы сможем повысить оснащенность оборудованием до такого уровня, тогда мы переведем ресурсы в резервы - мы считаем, что мы сможем перевести их к середине года, - и я думаю, что в июне или июле мы должны получить примерно от 300 000 до 400 000 каратов, а на 500 000 каратов в месяц мы выйдем к концу года.
Раньше мы говорили о геологоразведке. Я понимаю, что вы планируете проводить геологоразведочные работы на нескольких кимберлитах на Маранге. Можете ли вы рассказать подробнее об этом?
На концессии Mbada расположено семь кимберлитов, и поэтому, как только мы решим юридические вопросы, мы начнем работать над этим. Существует три или четыре кимберлита с другой стороны дороги, и я уже говорил о кимберлитах Чихота - мы начнем работать над этим тоже. У нас будут работать две группы, и мы надеемся увеличить их число, добавив еще один георадар. Мы надеемся, что это позволит нам сейчас, честно говоря, переходить от одного кимберлита к другому и смотреть, являются ли эти кимберлиты алмазоносными или нет.
Принимая во внимание снижение объемов производства алмазов, каково состояние бенефикации в стране? Я знаю, что вы и ваш президент с заинтересованностью относитесь к этому.
Не очень хорошее! Сейчас, когда объемы производства алмазов очень сильно упали, мы не можем поставлять нашим компаниям 10 процентов [добываемого алмазного сырья], которые им нужны. Мы также не смогли осуществлять поставки той компании, с которой мы заключили соглашение о необходимом количестве алмазов для обучения наших студентов. Наши студенты продолжают обучение, используя алмазы, поступающие из других стран, что нежелательно, потому что мы готовим их работать с зимбабвийскими алмазами, но мы надеемся, что сможем двигаться вперед.
Мэтью Няунгуа, шеф-редактор Африканского бюро, Rough&Polished
