Хотя имя Ильгиза Фазулзянова до недавнего времени было известно немногим, его марка «Ильгиз Ф.» пользуется известностью у истинных ценителей, а среди его клиентов - многие знаменитости.
Ильгиз Фазулзянов несколько лет работал во Франции, участвовал в крупных салонах, сотрудничал с бутиком отеля "Ритц". Еще в 1997 году он представил коллекцию украшений с эмалью во Франции: ювелирные эксперты "Cartier" и "Van Cleef & Arpels" высоко оценили его работы. Но эти фирмы не смогли воспользоваться его эскизами: слишком много тонкой и дорогой ручной работы.
Вернувшись в Россию, Ильгиз участвовал в крупных российских выставках и ювелирных конкурсах - премии "Ювелир-2001, 2002", премия "Золотое созвездие" в номинации "Драгоценная идея", премия ювелирного конкурса "АЛРОСА".
В украшениях Фазулзянова прежде всего поражает качество идеи и ее воплощения – вплоть до мелочей: огранка камней, закрепки… Выполненные в единственном экземпляре, они отличаются только ему присущим стилем, вкусом, изяществом линий, чистотой цвета.
Вы получили художественное образование в Казани?
Да, окончил художественное училище и основал свою первую ювелирную мастерскую в казанском Кремле. После витражей и батика перешел к ювелирным изделиям и понял, что это – мое. Начал работать с драгоценными металлами и камнями, делал все сам, начиная с создания эскиза. Привлекала сложность изготовления ювелирных изделий – все технологии осваивал самостоятельно. В 1994 году в Пакистане я получил Grand-Prix на международном конкурсе молодых ювелиров мусульманских стран, после сотрудничал с Оружейной палатой и Алмазным фондом московского Кремля, изучал труды старинных ювелиров и самостоятельно осваивал все технологии.
Что помогает Вам в работе?
Знание изобразительного искусства. Мой преподаватель был учеником Фешина (моего любимого художника), поэтому я больше живописец. Мне нравится викторианское искусство и стиль art-nouveau французских мастеров. У них были красочные вещи, больше пластики, плавных линий.
Говорят, Вы не только сами рисуете эскизы, но и владеете самыми разными технологиями…
Я использую в своих работах и старинные технологии, в которых работал сам Фаберже, и новые, разные стили и материалы. Но предпочитает работать с горячей эмалью.
Вы часто сочетаете эмаль с бриллиантами – это не вполне обычно. Любите использовать бриллианты в украшениях?
Бриллианты добавляют украшению импозантность, ауру власти и роскоши. Они всегда присутствуют в моих изделиях, но рядом могут присутствовать и недорогие камни - я хочу показать красоту всех камней.
Вы участвуете в международных салонах и выставках. Заметны новые веяния, тенденции?
Ничего особенно нового, тенденция одна – больше пластики, больше цвета. Подчеркнуто индивидуальный вкус. Крупными камнями, в том числе бриллиантами, уже не удивишь, если у них нет истории. А если у человека появляется эксклюзивная вещь, хотя она, может быть, и стоит намного дешевле, но удивит гораздо больше людей.
Для вас важны победы в конкурсах?
Иногда мне интересно поучаствовать в них. Но когда меня пригласили за "круглый стол" Картье или Ван Клиф, для меня это было большим подарком, чем победа в конкурсе. На сегодняшний день моими изделиями хочет торговать аукцион Christie's. Я считаю это признанием.
Вы считаете, что достигли вершин профессионализма или есть перспективы роста?
О себе говорить сложно, но в свое время я превзошел мастеров Bvlgary по филиграни, и мне это стало неинтересно; говоря о мастерах прошлого – Лалике, Фуке, могу сказать, что во многих вещах я их превзошел. При нынешних технологических возможностях стыдно не делать лучше. Но в ювелирном искусстве нет пределов.
Ювелиры часто называют своих клиентов – Вы никогда этого не делаете. Почему?
Я считаю это для себя дешевым пиаром. Люблю, чтобы мои работы сами за себя отвечали. И потом, когда говорят, что чьи-то драгоценности носит кто-то из знаменитостей, они бывают просто подарены. А мои вещи покупают - я никому ничего не дарю. У меня постоянные клиенты, понимающие ювелирное искусство, и их круг становится шире. Нынче много состоятельных ценителей ювелирных произведений искусства, и оно для них важнее, чем бренд.
Ваша фирма не пересматривает свою маркетинговую политику в связи с кризисом – падением спроса, покупательской способности?
Если сравнивать искусство и бренд, для искусства кризиса не существует. Если работы переходят в категорию искусства, то они как пользовались спросом, так и пользуются, а на вещи, которые считаются ультрамодными, спрос, конечно, упал.
Я стал сейчас делать больше серьезных работ. И спрос стал расти - я стал работать с аукционными домами – с Christie's, с Bonhams – это третий крупнейший и универсальный аукционный дом в мире – это Лондон, Нью-Йорк, Гонконг – они хотят торговать моими изделиями – это новый уровень. Сейчас идут переговоры с Dorotheum – тоже крупнейший и почтеннейший аукционный дом в немецко-говорящих странах, которому более 300 лет и который проводит около 600 аукционов в год. С Sotheby’s мы пока переговоры прекратили – им нужна чисто бриллиантовая коллекция, и пока я решил отказаться от этого.
Что необходимо сделать, чтобы создать успешный ювелирный бренд в Росcии?
Для того чтобы здесь сделать по-настоящему бренд, надо себя сначала «там» зарекомендовать. Так было всегда. Создать марку, не выходя за пределы России, невозможно. К сожалению, мы все головы повернули в ту сторону, и ждем признания. Европейский рынок не любит спонтанности – чтобы тебя оценили и серьезно заинтересовались, нужно несколько лет целенаправленно участвовать в салонах. В первый год тебя заметят, на следующий оценят твой рост, потом будут смотреть, насколько человек или компания серьезны…
А что необходимо для того, чтобы завоевать успех на Западе?
В том сегменте, в котором я начал интенсивно работать, не так много конкурентов – и соперничать вроде как и не с кем - в России я не знаю никого. На Западе знаю того же JAR, который может создать брошь за пять тысяч долларов и продать ее на аукционе за сто; есть еще китайский ювелир Тао Ма… Но мы работаем в разных направлениях, не поглощаем клиентскую базу друг у друга. А если бы я делал те же изделия, что делают Cartier, Choppard, Van Cleef, или российский «ЮТэ», на моем поле появилась бы масса конкурентов.
Как вы определите свой сегмент?
Коллекционные вещи с интересной художественной идеей, высокого класса, сделанные профессионально - это модно во все времена. В основном, единичные работы. В украшении важна идея, но она должна быть правильно подана и качественно исполнена. Я часто вижу работы, где есть интересные идеи, но если они безобразно выполнены, на уровне кустарей – это не вписывается ни в один сегмент.
Что вы думаете о состоянии ювелирного дела в России?
У нас много хороших мастеров, но мало художников. У наснет никакой поддержки со стороны государства, у ювелиров и других прикладников нет ни промоутеров, ни галеристов, как в других видах искусства. Даже госпожа Гагарина говорит, что ювелиров в России нет – после Фаберже. Но мне еще повезло - меня поддерживают коллекционеры, и я иду через тернии к цели. А другие себе этого позволить не могут. Они делают заказы для состоятельных людей, но свои амбиции не могут реализовать – делают то, что их просят. Может, они хорошие ювелиры, но как художники они умирают. И как им подняться – это вопрос, для этого нужны какие-то финансы, цели, время. А художники могут только рисовать, но не могут делать сами – или даже контролировать процесс работы мастеров. У нас нет школы, нет образования, нет специалистов, которые могут обучать, еще сильны консервативные традиции советской школы – в том, что превалируют геометрические формы, дизайн 70-х годов, очень мало пластики. В наших вузах устарела и материально-техническая база, что отражается на качестве идей. Серьезные мастер-классы по предмету почти не практикуются – и они довольно дороги для студентов.
В чем будущее ювелирной отрасли – в новых технологиях, новых идеях?
Я много общался с итальянцами, пожинающими сейчас плоды тех машинных технологий, которые широко практикуются – они бьют в колокола и говорят, что если они не научатся делать высокоточные работы, то ювелирная индустрия в Италии умрет. Так оно и происходит: современные технологии имеют целью снизить себестоимость, увеличить объемы производства – но здесь мы не можем перегнать китайцев или индусов – даже Турцию. Особенно в России – по современным технологиям мы можем делать только итальянские модели. В России будущее только за творческим дизайном.
Rough&Polished
