В. А. Штыров возглавлял АК АЛРОСА в 1996 – 2002 годах, с января 2002 года по май 2010 года – Президент Республики Саха (Якутия). В настоящее время – Заместитель Председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ.
Компания АЛРОСА завершает преобразование в открытое акционерное общество. Как бы Вы определили главную цель этого процесса?
Основной смысл открытия АЛРОСА - это придание компании необходимой гибкости в привлечении финансов для реализации долгосрочной стратегии развития. Минерально-сырьевая база всех алмазодобывающих компаний оскудевает, и довольно быстро. Я не думаю, что в обозримой перспективе могут быть сенсационные открытия новых месторождений, равных Удачной, Миру, Джваненгу или Орапе. Конечно, считается, что геологический потенциал как минимум на 50% еще не востребован – но это потенциал. Для того чтобы его реализовать, требуется много усилий, много средств. И новые месторождения уже не будут такими эффективными, как те, что уже отработаны. Это будут труднодоступные районы, сложные горно-геологические условия, возможно – на шельфе арктических морей могут быть открыты алмазные трубки. Геологоразведка и добыча на новых территориях потребует новых идей, техники, технологий, а это все – масштабные капиталовложения. Разработка известных месторождений, отличающихся пониженным содержанием алмазов, также требует новых технологий, а соответственно, новых финансовых ресурсов. Это актуальная проблема, она стоит перед всеми алмазодобывающими компаниями мира, и АЛРОСА – не исключение.
Эти ресурсы могут иметь разное происхождение – собственные средства компаний, заемные средства, привлеченный капитал. Да, сейчас основные инвестиционные потребности АЛРОСА могут быть удовлетворены за счет традиционных источников: направление значительной доли прибыли на капитальные вложения, амортизация, привлечение ресурсов на принципах проектного финансирования или же ресурсов просто кредитных – это все освоенный инструментарий. Но мы должны понимать, что уже в ближайшем будущем его, возможно, может и не хватить. Поэтому открытие АЛРОСА следует рассматривать, прежде всего, как создание предпосылок для использования новых финансовых инструментов – вот главная идея этого процесса.
Насколько открытие компании повлияет на качество корпоративного управления?
Качество управленческих процессов, которые сегодня реализуются в компании, не вызывает претензий основных акционеров. Два года назад появился институт независимых директоров, который себя неплохо зарекомендовал. Независимые директора достаточно взыскательно относятся к вопросам, которые рассматриваются на Наблюдательном Совете, как в плане текущей деятельности, так и в плане стратегии развития. Компания отчитывается по российским и международным стандартам, эффективно работает внешний и внутренний аудит. Так что с точки зрения качества корпоративного управления какой-то особой нужды преобразовывать ЗАО в ОАО не было.
Одноканальная система организации мирового алмазного рынка ушла в прошлое, и сегодня некоторые компании (De Beers, Leviev, HW) создают собственные «алмазопроводы»: от горной добычи до ритейла ювелирных изделий под собственными брендами. Актуальна ли такая задача для АЛРОСА?
Горнодобывающая деятельность и создание брендов – это разные измерения, их нельзя рассматривать как альтернативу. У АЛРОСА есть несколько направлений, в которых она может развиваться, повышая свою эффективность. Главным приоритетом является поддержание уровня добычи, сохранение своей доли на рынке. Не менее актуальная, но другая задача – совершенствование системы реализации алмазов. В этом направлении АЛРОСА прошла известную эволюцию, было время, когда мы ориентировались на одноканальную систему, созданную De Beers. Эта система успешно поддерживала равновесие на рынке, ее эффективность доказана хотя бы тем, что на протяжении многих десятилетий цены на алмазы росли быстрее, чем темпы мировой инфляции. Но пришло время, когда одноканальная схема потеряла жизнеспособность. На мировом алмазном рынке появились производители, Rio Tinto и BHP, для которых доля их алмазных дивизионов относительно незначительна в общем балансе, они не захотели участвовать в глобальном «алмазопроводе», и это расшатало одноканальную систему. Ботсвана, Намибия, ЮАР в ходе своей политической эволюции приняли программы, нацеленные на внутреннюю переработку алмазов с целью увеличения добавленной стоимости и занятости населения. В результате и этого процесса значительные потоки сырья уже не устремлялись в «алмазопровод» и хотя и контролировались, но уже имели собственную судьбу. Сыграла свою роль и ситуация в России, в 90-е годы особенно, когда значительная доля алмазов продавалась на внутреннем рынке под хорошими внешне лозунгами о развитии гранильной промышленности, а на самом деле бесконтрольно выбрасывалась на внешний рынок, разрушая одноканальный «алмазопровод». Существенную роль в судьбе одноканальной системы сыграл и Евросоюз, выступивший против монопольной регуляции алмазного рынка.
Эти обстоятельства привели к тому, что прежняя система перестала существовать, и каждый производитель алмазов стал искать свой сценарий поведения на рынке. De Beers создала программу «предпочитаемый поставщик», вошла в альянс с LVMH, стала продвигать собственный ювелирный бренд. Были попытки создать нечто подобное и в АЛРОСА, но, к сожалению, ни идеологически, ни на практике они развития не получили. Все изменения на рынке происходили в новейшее время, и надо было быстро реагировать, приспосабливаться к ним, а в компании слишком часто менялся менеджмент, приходили новые команды со своими взглядами, и в результате выстроить четкую, сбалансированную сбытовую политику долго не удавалось. Сейчас в компании ведется разработка своей стратегии сбыта; пока в текущей деятельности все более-менее нормально, а в стратегическом плане новые механизмы еще нужно будет искать, в том числе используя опыт, наработанный в совместных проектах с «Лазарь Каплан».
Сбытовую политику надо совершенствовать, но мы должны осознавать, что основа развития АЛРОСА – горное производство. Если взять текущий уровень технологий и уровень оставшейся минерально-сырьевой базы, то я думаю, что 10-15 лет компания способна жить без особых проблем. Но горная отрасль – капиталоемкая отрасль, 10-15 лет пройдут очень быстро, и если сегодня не будет принято адекватных решений по развитию производства, то произойдет резкое падение объемов добычи со всеми вытекающими последствиями.
Какие это должны быть решения?
В первую очередь тотальное расширение геологоразведочных работ, открытие новых месторождений. Считается, что потенциал основной алмазоносной провинции России – Якутии еще только на 50% исследован. То же самое можно сказать и о Северо-Западе России. В силу разных причин, прежде всего из-за кризиса, недостаточно денег вкладывалось в последнее время в геологоразведку. Но сейчас должна проводиться мощная работа в этом направлении: нужны и новые технические идеи, и под эти идеи нужны значительные ресурсы. Во-вторых, мы сегодня используем едва ли десятую часть месторождений, которые содержат алмазы. Но оставшиеся 90% тоже могут быть вовлечены в эксплуатацию, этому должно способствовать увеличение цен на мировом рынке, а с другой стороны нужны новые технологии, позволяющие сделать добычу на бедных месторождениях рентабельной. Вот пример с трубкой «Зарница» - первой открытой в СССР. Сейчас она не рентабельна, то вводится в эксплуатацию, то консервируется. А чтобы ввести ее в эксплуатацию на постоянной основе, надо избавиться от перевозок руды на 30 км до действующих обогатительных фабрик, там содержание алмазов – меньше карата на тонну, и перевозки руды большегрузными автомобилями съедают всю рентабельность. Строить новый ГОК на этой трубке нерационально – не окупятся капиталовложения. Значит, нужно найти такие технологии, когда руду можно на борту карьера обогатить и привезти на доработку на действующую фабрику. Есть еще резервы в географической диверсификации – нужно занимать новые территории, в Африке, на Северо-Западе России.
Можно надеяться на успех геологов, можно рассчитывать на новые способы обогащения руды, может быть, удастся занять выгодные позиции на новых алмазоносных территориях. Но в планах АЛРОСА – отраслевая диверсификация, железорудный проект «Тимир». Насколько реалистичен этот грандиозный план?
Не за горами то время, когда объемы алмазного производства компании будут закономерно падать. На Удачном добывали открытым способом 12 млн тонн руды в год, а подземный рудник будет давать 4 млн тонн – и это самый большой подземный алмазный рудник в мире. Допустим, что из-за исчерпания минерально-сырьевой базы стоимость алмазов на мировом рынке повысится и в стоимости реализованной продукции компания не потеряет. Но сам объем горных работ резко снижается, и у компании высвобождаются резервы, которые надо правильно использовать. И, конечно, в первую очередь надо обратить внимание на сферы, которые в технологическом плане близки компании. Производство железной руды – это те же самые открытые горные работы, на каком-то этапе тоже возникнут подземные рудники, практически сходная система обогащения. Кадровый, инженерный потенциал компании может быть востребован прежде всего на таких проектах, и это правильное решение.
Конечно, есть существенная проблема, которую компании придется решать – это незнакомый рынок. Разными путями можно решить – и самим создать систему сбыта, и грамотных партнеров привлечь в проект, возлагая на них участие в сбыте продукции.
В других отраслях компания имела неудачные попытки диверсификации – в нефтегазовом секторе, например, который устоялся и новичку очень трудно занять в нем выгодную позицию. Это были ошибочные решения, которые вели только к потерям; компания оттуда ушла и правильно. А вот в технологически близких отраслях сам Бог велел развиваться. Поэтому я считаю, что, если компания нашла такой достойный проект, как «Тимир» – это сама по себе удача, таких проектов и в мире немного, а в России Якутия – последняя территория, где они еще есть.
Я допускаю, что наступит время, когда железорудное направление компании будет основным, а алмазный дивизион будет иметь второстепенное значение как по масштабам производства, так и по конечной выручке. Давайте посмотрим на мировые аналоги. В 60-е 70-е годы XX века было очень модно направление – создание конгломератов, структур, которые владели капиталом, извлекали прибыль из деятельности предприятий разных отраслей: и горная промышленность, и банки, и машиностроение… Подчеркну, что речь идет не о портфельных инвесторах, а о реальном владении и управлении предприятиями. Так вот, очень быстро конгломераты стали проигрывать на рынках специализированным компаниям. Уже в 80-е годы процесс специализации стал доминирующим. Но где предел специализации? Разве технология добычи алмазов отличается существенно от технологии добычи железной руды? Или угля? Это сходные технологии – одно направление горной промышленности. Получается специализированная компания с многопродуктовым рынком. Такие компании в мире существуют, это Rio Tinto, BHP, они успешны, в Китае сейчас двигаются в направлении создания таких компаний. Я думаю, что АЛРОСА правильно встала на этот путь, нужно было раньше этим заниматься. К сожалению, упустили возможность участия АЛРОСА в угольной промышленности.
Но хватит ли у АЛРОСА средств для такой диверсификации?
Если правильно поставить дело и найти команды хороших инженеров, подчеркиваю – инженеров, менеджеры - это все вторично, найти правильные инженерные решения, новые, современные, технологичные, и правильно выстроить стратегию, поочередно вводя комбинаты, овладевая рынком, то компании может хватить и собственных средств – это моя экспертная точка зрения. Как гарантия, подстраховка – можно выпустить IPO. Вообще в IPO ничего страшного нет, нужно только соблюдать интересы РФ и РС (Я) – главных акционеров. Или можно просто продать часть акций. Именно для этого и открывается компания. Какую часть акций можно продать, чтобы главные акционеры были удовлетворены оставшимся контролем? Для РФ этот вопрос, может, и не очень актуален, хотя на самом деле компания еще не исключена из списка стратегических предприятий. Для республики это важнее не только в практическом, но и в идеологическом смысле. Блокирующий пакет должен быть у РФ и блокирующий у РС (Я) – это справедливая пропорция.
А возможно привлечение в АЛРОСА стратегического инвестора? Rio Tinto, например?
Я полагаю, что в этом нет необходимости. Это не лучший вариант, и тому есть несколько причин. Это не портфельный инвестор, которого интересует рост акций – это предприятие, которое реально действует в отрасли. Неизбежно возникнет конкуренция интересов. Сырьевые рынки подвержены конъюнктурным колебаниям. В чью пользу будет их использовать такой стратегический партнер? Я не знаю ни одного положительного примера участия иностранных стратегических инвесторов в российской горной добыче. Ни одного! За исключением небольших проектов в золотодобывающей промышленности в Магадане и на Чукотке. Но не в качестве основного участника. Могу привести пример: в августе нынешнего года состоится очень важное событие - с Эльгинского месторождения углей, одного из самых крупных на планете, будет отгружен первый уголь компанией Мечел. Если мы заглянем в историю этого проекта, во всевозможные ТЭО, которые делали иностранные компании, то увидим, что эта добыча угля должна была начаться не раньше XXII века.
Есть и неудачный опыт у АЛРОСА, когда пытались привлечь Batman на Нюрбинский проект и в результате были вынуждены неустойки заплатить, лишь бы избавиться. Даже российским крупным компаниям трудно создавать альянсы между собой. Когда шла речь об освоении нефтяных месторождений Якутии, предполагалось, что будет работать альянс Газпрома, Сургутнефтегаза и Роснефти, это был 2003 год. Но как только дошло дело до практической реализации, сразу сказалась разность интересов, разность подходов к освоению, финансированию и т.д. А вот компании, которые полностью контролируют проект – Мечел, Сургутнефтегаз, - добиваются успеха, предпочитая привлекать средства без прихода стратегических инвесторов.
Участие стратегических инвесторов страшно замедляет процесс принятия решения. Когда несколько крупных игроков рискуют деньгами и при этом никто не хочет брать на себя основной риск, все вязнет в бесконечных согласованиях.
Собственностью РС (Я) является ОАО «Нижне-Ленское». В декабре прошлого года состоялся аукцион на новые участки алмазных россыпей. Чем объяснить накал торгов (32 шага), учитывая, что республика как акционер АЛРОСА и «Нижне-Ленского» торговалась фактически сама с собой? Не целесообразно ли в перспективе слить АЛРОСА и «Нижне-Ленское»?
ОАО «Алмазы Анабара» - дочернее предприятие АЛРОСА, а ОАО «Нижне-Ленское» - 100-процентная собственность РС (Я), имеют специализацию по работе на россыпных месторождениях. Я уверен, что если рассмотреть скрупулезно минерально-сырьевую базу этих компаний, то вывод следует один – они должны объединиться. Потому что порознь им не хватает минерально-сырьевой базы для поддержания существующего уровня добычи. Их зоны деятельности постоянно пересекаются. Раньше мы эту проблему решали административным путем – разводили как боксеров по углам: ты будешь работать здесь, а ты – здесь. Но жизнь течет, россыпи отрабатываются, интересы сталкиваются, это и приводит к таким ситуациям, когда они, борясь друг с другом, доводят платеж за месторождение до умопомрачительных высот. У «Нижне-Ленского» есть территории, на которых потенциально могут быть крупные коренные месторождения, там надо вкладывать большие деньги в геологоразведку, а у предприятия их нет. Кроме того, эти предприятия работают на огромных территориях в Арктике и дублируют друг друга в завозе топлива, в транспортных схемах, что также приводит к непроизводительным затратам. Это тот случай, когда конкуренция не на благо. Им нужно объединяться. Как? Это вопрос переговоров руководства Якутии и АЛРОСА. Я за них не берусь решать. Но гипотетически – идет процесс выпуска бумаг АЛРОСА, у республики вдруг стало 22,1% - республика может внести «Нижне-Ленское» и поднять свою долю до блокирующего пакета в головной компании. А может быть, эти предприятия будут слиты в рамках отдельной компании по работе на россыпных месторождениях, и АЛРОСА и РС (Я) там определят свои доли. Но в любом случае объединять их нужно.
Сейчас идут напряженные переговоры De Beers и правительства Ботсваны по поводу организации новой схемы продаж сырья, добываемого в Ботсване. Не целесообразно ли России на уровне госструктур поддержать позицию правительства Ботсваны и предложить альянс АЛРОСА – Ботсвана в целях укрепления российских позиций на алмазном рынке?
К сожалению, сегодня правительство России отстраненно относится к интересам наших компаний за рубежом. Разговоров много, а протекционизма никто не оказывает, в отличие, скажем, от китайских госструктур. Может быть, и правильно было бы поработать и с Ботсваной, и с Намибией, и даже с ЮАР, хотя надо понимать, что они не захотят иметь вместо De Beers еще кого-то над собой и важно искать приемлемые компромиссы. Но специально никто этим не занимается, да и в голову-то это, похоже, никому в правительстве не приходит. Сама АЛРОСА тоже оставила свои инициативы в Африке – кроме Катоки, ничего нет. Надеюсь, что это временно. Я высоко ценю нынешнее руководство АЛРОСА, президента Ф. Б. Андреева, который проявил себя энергичным и творческим профессионалом, успешно вывел компанию из кризиса. И надеюсь, что скоро АЛРОСА проявит интерес к африканским проектам.
Ваша позиция как законодателя по отношению к нормативно-правовой базе алмазного рынка?
Законодательная база, регулирующая оборот драгоценных металлов и камней изрядно отстает от требований действительности. Закон о драгоценных металлах и камнях был принят в 1998 году, и в нем зафиксированы устаревшие подходы к регулированию этих рынков, они уже стали тормозом для развития алмазного бизнеса. Идут изменения – Россия готовится к вступлению в ВТО, учрежден Таможенный союз, исчезла одноканальная система, на которую в известной степени был сориентирован этот закон. Пришло время дальнейшей либерализации внутреннего рынка, движения алмазов. Уже не надо говорить, что это не в интересах АЛРОСА. АЛРОСА вообще может прекратить продажи на внешнем рынке, продавать только на внутреннем, при этом разрешив любому купить и везти куда угодно. Цены уже почти сравнялись с мировыми, и АЛРОСА отказывается от роли покровителя – источника преференций для гранильных предприятий. Рынок сильно изменился, и требуются изменения в законодательстве. Понимание этого родилось не сегодня. Еще два года назад по поручению Министра финансов, вице-премьера А. Л. Кудрина была создана специальная рабочая группа, в которую вошли специалисты Минфина, Минэкономики, правительства Якутии, алмазодобывающих и алмазогранильных предприятий по анализу ситуации и подготовке предложений к изменению законодательства. Эта группа подготовила интересные предложения, в силу разных причин они не были рассмотрены, в том числе и из-за кризисных явлений. Теперь, по согласованию с Минфином, мы к этому вопросу вернулись, и 31 января в Совете Федерации было большое совещание с участие этой рабочей группы и других специалистов; было принято решение, что мы уже созрели к подготовке конкретных изменений к закону о драгметаллах и камнях, которые описывают движения алмазов и алмазный рынок, но пока еще не готовы рассматривать вопросы, которые касаются недропользования в алмазной и золотодобывающей промышленности. И пока, я считаю, еще не актуально ставить вопрос об изменении системы налогообложения. Вопрос разбили на три части и, исходя из протокольных решений от 31 января, начинает работу одна из групп, которая будет готовить конкретные изменения в Закон о драгметаллах и камнях, которые касаются оборота драгметаллов и камней. Другой группе предстоит более длительная работа – подготовка предложений по изменению условий недропользования. Необходимо решить вопрос радикального сокращения всякой разрешительной документации, согласовать положения всего свода законодательства по природопользованию: закон о недрах, лесной кодекс, водный кодекс, права субъектов федерации, муниципалитетов. Но эта проблематика очень сложна, надо искать разумный баланс.
К сожалению, не движется закон об особой экономической зоне по огранке алмазов и производству ювелирных изделий в Якутске. Сначала возник спор – что является переработкой алмазов? Минэкономразвития сперва дало заключение, что огранка алмазов является первичной обработкой сырья, а по закону создание особых экономических зон для первичной переработки сырья запрещено. Потребовалось почти два года, чтобы доказать, что производство бриллиантов – это не первичная переработка, первичная заканчивается на этапе сортировки. Бриллианты - это уже готовый продукт, и он может попасть под разрешение на создание зоны. Сейчас этот барьер преодолен, зато другие возникли. Разрешение на создание таможенного поста, например. По результатам последней встречи Президента Якутии с Председателем Правительства РФ вопрос сдвинулся с мертвой точки и, может быть, будет решен. И тогда мы сможем вернуться к этому проекту.
Сергей Горяинов, Rough&Polished, Москва
