Пройдя через жестокую гражданскую войну, которая освещалась в прессе в связи с использованием алмазов для финансирования порочного повстанческого движения, Сьерра-Леоне, похоже, открыла новую страницу в своей истории.
Этой западноафриканской стране, опираясь на помощь Кимберлийского процесса, к которому она присоединилась в год его становления, удалось обезопасить отрасль, хотя производство остается на удручающе низком уровне.
В прошлом году страна произвела чуть более 540 000 каратов алмазного сырья стоимостью 163 миллиона долларов и ставит своей целью добыть 800 000 каратов в этом году.
Сьерра-Леоне также открывает для иностранных инвесторов свою алмазную промышленность, в которой в течение некоторого времени преобладали старатели и мелкие алмазодобытчики.
Она также борется за то, чтобы остановить контрабанду алмазов, которые уходят главным образом в Либерию, где за них дают более высокие цены по сравнению с тем, что предлагается на местном уровне.
Шеф-редактор Африканского бюро Rough&Polished Мэтью Няунгуа недавно встретился с заместителем министра горнорудной промышленности и минеральных ресурсов Сьерра-Леоне Абдулом Игнози Коромой (Abdul Ignosi Koroma) в Кейптауне, который затронул эти вопросы в ходе эксклюзивного интервью.
Каково состояние алмазодобычи в Сьерра-Леоне?
Текущее состояние алмазодобычи очень хорошее. Мы значительно улучшили положение дел в плане продажи алмазов и их производства тех пор, как присоединились к Сертификационной схеме Кимберлийского процесса в 2003 году.
Говоря о производстве, каков был у вас объем добычи алмазов в прошлом году?
Мы произвели чуть более 540 000 каратов на сумму 163 миллиона долларов.
А кто главным образом способствовал такому результату?
Добыча осуществлялась как старателями, так и промышленными предприятиями. Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят процентов. Около 83 миллионов долларов в общий доход внесла Koidu Holdings, южноафриканская компания, которая ведет добычу на кимберлитовом месторождении в районе Коно (Kono).
Какой объем добычи вы прогнозируете в этом году?
Мы планируем добыть сырья на 300 миллионов долларов.
Это в плане дохода, а в каратах?
Ну, это зависит от качества продукции, но мы хотели бы довести добычу до более 800 000 каратов с 540 000 каратов, добытых в прошлом году.
Существуют ли какие-либо промышленные предприятия, которые входят в алмазный трубопровод?
Мы, конечно, ожидаем намного большего, и инвесторы приходят, но они не [принимают каких-либо решений], однако мы надеемся, что будет приходить все больше горнодобывающих компаний [желающих работать] в широких масштабах. Как вы знаете, мы движемся от кустарной добычи с тем, чтобы сосредоточиться на кимберлитовой добыче, которая является капиталоемкой. Так что мы надеемся на приход большего числа инвесторов.
Так каково же будущее старательской добычи в стране, которая, как мы знаем, является источником заработка на жизнь для многих?
Мы не останавливаем старательскую добычу; уже есть правила для ведения старательской добычи и маломасштабной промышленной добычи. Мы целенаправленно следим за тем, чтобы заставить старателей и малые предприятия упорядочить свой статус, а также получить необходимые лицензии в соответствии с законом.
[Мы] приняли соответствующий закон, и теперь мы его осуществляем, так что теперь нельзя просто приехать в нашу страну и незаконно добывать наши полезные ископаемые.
И еще: что вы скажете по поводу сообщений о том, что некоторые старатели занимаются контрабандой алмазов в соседнюю Либерию, где они продаются по более высокой цене, чем в Сьерра-Леоне?
Приняты законы, направленные на смягчение этой проблемы. Мы пытаемся обучить наших контролеров, соответственно оснастить их, а также увеличить их число с тем, чтобы сократить контрабанду на наших границах.
В таких странах, как Зимбабве, приняты законы, ограничивающие иностранную собственность в горнодобывающей промышленности. У вас есть законы, которые ограничивают уровень иностранного участия в местных шахтах?
Нет, нет, вы знаете, у нас собственниками являются инвесторы. В их владении может находиться до 100 процентов собственности. Законы в этом смысле совершенно ясные. Это комплексный подход – вы проводите свои исследования, и если хотите провести разведку или если находите что-то, представляющее коммерческую ценность, то вы приходите и подаете заявление на получение лицензии на добычу, и мы выдаем вам такую лицензии на добычу. Вы строите свою шахту и начинаете добычу, выплачивая налоги государству.
Какой процент составляют ваши роялти на добычу?
Роялти составляют 6,5 процента для промышленной добычи и 3 процента для экспортеров.
Как член Кимберлийского процесса, что вы думаете об усилиях ввести новое определение для конфликтных алмазов?
На мой взгляд, мы ни при каких обстоятельствах не должны позволить конфликтным алмазам пройти через эту процедуру, потому что это не то, что служит цели, ради которой был создан Кимберлийский процесс. Я считаю, что мы должны придерживаться рекомендаций Кимберлийского процесса и продолжать добиваться того, чтобы не разжигать никаких войн, в частности, с точки зрения моей собственной страны. Сегодня мы весьма гордимся тем прогрессом, которого добилась алмазодобывающая промышленность в результате применения Сертификационной схемы Кимберлийского процесса.
Мэтью Няунгуа, шеф-редактор Африканского бюро Rough&Polished
