Автор: Калеб С. Фуллер (Caleb S. Fuller)
(independent.org) - «Мы сгораем от желания чуда, но не от желания чудес»,
~ Г.К. Честертон
Созданы на глубине многих миль под земной корой.
Вечные - или настолько близкие к вечности, насколько можно в этой юдоли слез.
Алмазы и бриллианты, которыми бесконечно восхищаются и которые порождают жадность, временами становятся свидетелями кровавых конфликтов при их производстве и обмене (подробнее об этом ниже).
Алмазы и бриллианты оказались неотразимы для пера ученого (пусть это и низкая планка) и лекции профессора (пусть это еще более низкая планка).
Они также являются моим ответом на вопрос друга, который тот недавно задал мне.
«Предположим, тебе нужно преподавать целый семестр», - начал он.
«Пока все хорошо», - думаю я.
«Используя примеры, касающиеся только одного объекта».
«Это намного сложнее», - размышляю я над вопросом.
«Что бы это могло быть?» - он спросил.
Не прошло и секунды, как я наткнулся на свой ответ.
Типичный семестр включает около четырнадцати недель обучения.
Много ли тем мог бы я осветить по экономике, используя только алмазы и бриллианты для иллюстрации? Довольно много, я думаю, и достаточно много.
Вот краткий курс - четырнадцать тем, четырнадцать недель.
Мне придется научить класс конкретизировать детали, но это только начало.
Стоимость
С чего же еще начать, как не с парадокса «вода-алмаз»? (Из положений А. Смита о соотношении ценности и полезности воды и алмаза. - прим. ред.)
Эта знаменитая интеллектуальная головоломка является не просто главным примером использования алмазов и бриллиантов в экономике. Она также проливает свет на то, что лежит в основе современной экономической теории: субъективный маржинализм.
Парадокс заставляет задуматься: почему бриллианты, которые являются безделушками и имеют стоимость дороже воды, необходимы для поддержания человеческой жизни?
Некоторые версии этого вопроса приводили в замешательство Аристотеля, Платона, Фому Аквинского, Коперника, Локка, Бенджамина Франклина, Адама Смита и многих других корифеев.
Решение пришло в результате переломного интеллектуального события, названного маржиналистской революцией.
Ключ к разгадке - обезоруживающе простой - заключается в том, что люди не ценят целые классы предметов. Вместо этого они всегда выбирают между «немного больше этого» и «чуть меньше того».
Поскольку воды в большинстве случаев намного больше, чем алмазов, то немного больше воды гораздо менее ценно, чем немного больше алмазов. У нас есть доступ к воде бесплатно - откройте рот во время дождя. У нас так много воды, что мы «тратим» ее на легкомысленные действия, такие как бои с использованием «водяных бомбочек», или на эффектные акции наподобие некогда популярного «испытания ведром ледяной воды». (ALS ice-bucket challenge, кампания волонтерского фандрайзинга с целью повышения осведомленности о боковом амиотрофическом склерозе и благотворительного финансирования фондов по исследованию этой болезни, организованная в виде флешмоба, в котором люди должны были облить себя ведром ледяной воды и сделать пожертвование - прим. ред.). Большинство людей в большинстве мест удовлетворили бы относительно неважную цель дополнительным галлоном воды.
Измените контекст, и вы измените результаты. Тот, кто умирает от жажды в пустыне, отдаст свою жизнь за стакан воды. А за целую чашу, даже ведро бриллиантов? Они заплатят копейки или вообще ничего не заплатят.
Если бы кто-то столкнулся с фантастическим и незавидным выбором: уничтожить либо всю воду, либо все алмазы и бриллианты на земле с помощью «джинна наоборот», то тот, кто не является несоциопатом, делающим выбор, наверняка отказался бы от алмазов и бриллиантов.
Точно так же, если завтра мы обнаружим алмазный водопад, скрытый в тропических лесах Амазонки - бесконечный поток алмазов, то их цена резко упадет. Алмазы стали бы как вода сейчас. Вы пошли бы в свой любимый ресторан и попросили бы чашку бриллиантов, и хозяин этого ресторана сделал бы это, не моргнув глазом.
На самом деле, по оценкам ученых, глубоко под землей скрыто более квадриллиона тонн алмазов. Возможно, когда-нибудь бриллианты будут служить детскими безделушками, и не более того.
Затраты и цена
Алмазные рудники стоят дорого.
Тяжелая техника, используемая для добычи алмазов, также имеет высокую цену.
Неудивительно, что сами бриллианты могут быть невероятно дорогими. Добытый в 1999 году бриллиант «Pink Star» (Розовая звезда) размером примерно с половину клубники, был продан на аукционе 2017 года за $71 млн. И это был 2017 год, так что $71 млн что-то значили.
Все это поднимает вопрос о том, существует ли причинно-следственная связь между затратами на алмазную продукцию (рудники, оборудование, рабочая сила и т. д.) и самими алмазами и бриллиантами. И если да, то в каком направлении работает причинно-следственная связь?
Экономисты-классики, предшествовавшие маржиналистской революции, предполагали, что высокие затраты на производство каким-то образом переносились на цены потребительских, по крайней мере, в долгосрочной перспективе.
Тем не менее, эта точка зрения заводит нас в замкнутый круг, из которого не выбраться. Например, как объяснить цену хлеба? Экономисты-классики апеллировали к цене затрат на рабочую силу (зарплаты), необходимую для производства хлеба. Но чем объясняются эти затраты на рабочую силу? Ну, цены на все, что поддерживает существование рабочих, в том числе... на хлеб.
Достаточно сказать, что маржиналистская революция исправила этот ошибочный взгляд на причинно-следственные связи. Краткий мысленный эксперимент может внести ясность. Предположим, что спрос на бриллианты в мире падает, возможно, из-за массового обращения в религию, которая осуждает бриллианты как чрезмерно броские.
Если бы алмазные рудники были способны только производить алмазы, если бы у рудников не было другого применения, такая повсеместная перемена взглядов привела бы к тому, что рудники потеряли бы всю свою ценность. Маржиналистская революция показала, что на первый взгляд все просто: стоимость - и цены - перетекают от конечных потребительских товаров, таких как бриллианты, обратно к стоимости затрат, таким как рудники, а не наоборот.
Ожидается, что на Ботуобинской трубке, российском месторождении, открытом в 2015 году, будет ежегодно производиться около 1,5 млн каратов алмазов в течение сорока лет. Хотя я не могу найти этот рудник на торговой площадке для электронной торговли Zillow, можно ожидать, что этот участок бесплодной, пустынной земли будет иметь высокую цену. Люди любят свои бриллианты, поэтому они готовы много платить, чтобы владеть ими. Соответственно, рудники, способные добывать большое количество высококачественных алмазов, умопомрачительно дорогие.
Тем не менее, не все затраты на процесс производства алмазов сногсшибательные. Заработная плата у гранильщика драгоценных камней не особенно высока. Как и все цены, заработная плата определяется взаимодействием спроса и предложения. Хотя спрос на бриллианты значителен, число гранильщиков также велико по сравнению с этим спросом. Просто, эта работа не требует навыков профессионального спортсмена или генерального директора. Если бы только горстка людей могла стать гранильщиками, то мы ожидали бы более высокой заработной платы для них при прочих равных условиях. Здесь мы снова видим идеи маржиналистской революции, на этот раз применительно к рынкам труда.
Такие базовые рассуждения о спросе и предложении должны давать нам информацию о заработной плате на каждом рынке. Например, учителям платят мало. Это потому, что многие люди могут стать учителями. Это «вода» из парадокса «вода-алмаз»; «алмазами» являются квотербеки (разыгрывающие) НФЛ.
Представьте себе мир, в котором учителя являются миллиардерами. Подразумевается, что навыки, необходимые для обучения, чрезвычайно редки, только несколько человек в каждом поколении обладают необходимыми способностями.
В таком мире учителям хорошо платили бы, но дети были бы неграмотными.
Разделение труда
Очевидно, что распределение мировых ресурсов крайне неравномерно.
Иногда упускается из виду то, что этот факт встает перед человечеством еще до того, как торговля или любая другая человеческая деятельность меняет распределение ресурсов и владение ими.
Неравенство является неотъемлемой частью структуры реальности.
Неравенство в распределении ресурсов, которое некоторые считают неприличным, является одной из важных движущих сил разделения труда на национальном, региональном и индивидуальном уровнях. А без разделения труда люди были бы обречены на изолированную, бедную жизнь. Представьте, что вы пытаетесь производить все, что хотите потреблять, не совершив ни одной торговой сделки.
Потрясающее разнообразие мировых ресурсов способствует действию закона сравнительных издержек (т. е., «сравнительных преимуществ»), поскольку такое региональное разнообразие порождает разные альтернативные издержки, связанные с производством различных товаров и оказанием услуг.
Несмотря на то, что в Соединенных Штатах есть один крошечный действующий (и открытый для общественности) алмазный рудник (в Мерфрисборо, штат Арканзас), добыча алмазов для Соединенных Штатов обходится относительно дорого. Их немного, они залегают глубоко и имеют более низкое качество, чем алмазы в других местах. Поэтому неудивительно, что Соединенные Штаты практически не производят алмазов.
Пять крупнейших алмазодобывающих стран - Россия, Ботсвана, Конго, Австралия и Канада - могут похвастаться крупными месторождениями высококачественных алмазов, залегающих относительно близко к поверхности земли. В Ботсване, размер которой примерно со штат Техас, находятся семь лучших в мире алмазных рудников.
Американцы могут запретить покупку любых иностранных бриллиантов. Покупайте американские (бриллианты)!
В результате мы будем добывать с большей глубины, преодолевая бόльшие трудности, и платить больше за наши драгоценности. Невиданные издержки возникнут из-за того, что весь труд и неэффективное оборудование будут направлены на производство алмазов за счет других вещей, которые мы производим лучше. Нам было бы выгоднее полагаться на международную торговлю для получения большей части алмазов для себя.
Есть еще один аспект разделения труда, который имеет значение в этой связи, и он происходит на индивидуальном, а не на национальном уровне. Известное замечание Адама Смита о том, что «разделение труда ограничивается размерами рынка». Имеет смысл специализироваться только на том, для чего существует достаточно большой рынок.
Большинство людей относятся к бриллиантам как к предметам роскоши. Таким образом, мы не ожидаем, что они будут производиться и продаваться в первобытных обществах. Когда основные потребности все еще не удовлетворены, никому не будет выгодно специализироваться на производстве алмазов и бриллиантов и продаже бриллиантов. Хотя первобытные племена могли обменивать такие предметы, как морские раковины, на ювелирные украшения, они бы не открывали рудники или ходили в школу (не было бы «школ»), чтобы стать гранильщиками драгоценных камней.
Объем рынка является верхним ограничением для специализации.
Эластичность
Вы можете подумать, что правительства, испытывающие нехватку денег, могут легко сбалансировать свои бюджеты, облагая налогом такие дорогие товары, как бриллианты. Если вы прогрессивный человек, вы можете даже увидеть дополнительную выгоду в том, чтобы перекладывать финансовое, налоговое бремя на богатых, избегая при этом введения налогов для бедных. Бриллианты, по-видимому, представляют собой привлекательный источник для выкачивания средств.
Тем не менее, это представление ошибочно.
В 1991 году администрация Буша ввела налог на роскошь на такие предметы, как яхты и ювелирные драгоценности, с явной целью сократить федеральный дефицит. Налог просуществовал всего два года до тех пор, пока администрация Клинтона не отменила провальный налог.
У богатых есть бесчисленное множество способов потратить свои деньги. Им легко «избегать» предметы налогообложения. Когда налог на роскошь увеличил цены на яхты и драгоценности, богатые «убежали» от этих активов и вложили свои деньги в другое (недвижимость, акции и т. д.). Спрос на яхты и бриллианты очень эластичен - чувствителен к изменениям цен - в отличие, скажем, от спроса на сигареты.
Спрос на облагаемые налогом предметы роскоши был настолько эластичен, что налог ухудшил положение правительства в плане бюджета. На самом деле падение продаж яхт было настолько резким, что отрасль сильно сократилась, и многие строители кораблей потеряли работу. Правительство выплачивало больше пособий по безработице, чем собирало налогов.
Дефицит увеличился.
Посредники
Индивидуальные потребители ювелирных изделий не покупают напрямую у De Beers Group.
Вместо этого они обращаются к местному ювелиру - посреднику.
На самом деле в странах с развитой индустриальной экономикой покупка у посредников является правилом, а не исключением. Большинство людей не покупают еду напрямую у фермеров или одежду напрямую у производителей текстиля. Большинство студентов не арендуют почасовые услуги преподавателей для своего обучения. Вместо этого они посещают университет, в котором работают эксперты, изучающие работы, созданные (в основном) другими.
Рыночная экономика наполнена посредниками. Многие люди утверждают, что они являются паразитами, пиявками на обмене того, что имеет ценность. На своей первой работе я помню один обеденный перерыв, во время которого мой коллега страстно разглагольствовал, настаивая на том, что банки и страховые компании занимаются не более чем эксплуататорским «перемещением денег». Мой дружелюбный коллега не одинок; Томас Соуэлл (Thomas Sowell) документально подтверждает, что люди по всему миру и на протяжении всей истории испытывали сильную неприязнь к посредникам.
Однако, вероятно, не будет преувеличением сказать, что без посредников жизнь была бы «отвратительной, грубой и короткой», если воспользоваться метким выражением Томаса Гоббса (Thomas Hobbes). Посредники специализируются на объединении тех, кто хотел бы купить, и тех, кто хотел бы продать. Биржевые маклеры или другие финансовые посредники, такие как банки - организации, против которых выступал мой партнер во время обеда, являются классическими примерами.
Например, без посредников не было бы кредитных рынков. Прибыль от сбережений была бы ниже. Без таких больших сбережений уменьшились бы накопления средств для товаров производственного назначения и, следовательно, меньше выпускалось бы потребительских товаров. Мир был бы намного беднее.
Но посредники делают больше. Они также специализируются на оценке качества, подлинности, отличительных свойств и безопасности продукции. Более того, при этом они рискуют своей репутацией. Это экономит покупателям затраты на поиск, приобретение знаний, проверку и тому подобное.
Выполняя эту роль, посредники уменьшают количество отдельно взятых брендов, которые потребитель должен отслеживать, чтобы совершать успешные покупки. Хотя существуют сотни производителей, добывающих ценные камни, и тысячи людей, занимающихся их огранкой и полировкой, потребителю достаточно знать, какого качества и разнообразия продуктов ожидать, скажем, от ювелирного бренда Kay Jewelers. Покупатели знают, что Kay будет продавать ювелирные изделия определенного типа и качества и что крупнейшая в США аптечная сеть Walgreens не будет продавать лекарства, опасными в рекомендуемых дозах.
В зависимости от времени нам также, может быть, есть смысл коснуться вертикальной интеграции в этом разделе моего гипотетического курса. Понятно, что одни компании специализируются на добыче алмазов, другие на огранке и полировке, а третьи на розничной продаже потребителю. Причины вертикальной дезинтеграции в данном случае мне не очень ясны, но каждая из этих тем требует недели занятий, так что времени на размышления будет предостаточно.
Временнόе предпочтение
Бриллианты - это навсегда.
(С технической точки зрения, алмазы не являются неразрушимыми. Ядерные взрывы и удары молотков превращают их в жидкость или в пыль, соответственно, - я спросил материаловеда).
Но в большинстве случаев бриллианты остаются навсегда, а это значит, что они служат также бесконечно. В этом плане бриллианты напоминают участок земли - он служит всегда, его невозможно «израсходовать» со временем. Они как «неопалимая купина», известная с библейских времен.
Тот факт, что и земля, и алмазы обмениваются по ценам, имеющим предел, является доказательством того, что люди делают ставку на настоящее или, иначе говоря, что они не принимают во внимание будущее.
Участок земли предоставляет поток услуг в течение бесконечного времени (за исключением чего-то вроде ядерного катаклизма); бриллианты приносят бесконечный поток удовлетворения. Если бы люди не игнорировали будущее, они были бы готовы платить бесконечную сумму за бесконечный поток чего-то ценного. Тем не менее, мы никогда не видим, чтобы торговля происходила по ценам, не имеющим предела.
Игнорирование будущего людьми является причиной того, что товары с услугами, которые не расходуются при пользовании ими, по-прежнему продаются по ценам, имеющим предел.
Картель и монополия
Помимо парадокса «вода-алмаз», алмазы, вероятно, чаще всего упоминаются в курсах экономики для иллюстрации вопросов, касающиеся картелей и монополий.
На протяжении значительной части 20-го века картель De Beers Group (с 1888 года по настоящее время) владел правами на аренду большинства известных в мире алмазных рудников. Наряду с бокситовыми рудниками компании Alcoa, De Beers является (по сути) одним из немногих примеров того, что один продавец контролирует глобальные предложения природных ресурсов. Поскольку большинство рудников находились в Южной Африке, отслеживание мировых поставок алмазов изначально было выполнимой задачей.
De Beers также убедила большинство остальных алмазодобывающих компаний мира продавать алмазы через свою Central Selling Organization (CSO, Центральную сбытовую организацию). CSO проверяла и продавала эти бриллианты дилерам, расположенным ниже по алмазопроводу - см. подробнее об этом необычном процессе ниже.
На мой взгляд, картель De Beers поднимает три важных вопроса. Было бы сложно втиснуть их все в одну неделю, но я полагаю, что лучше иметь больше возможностей (чем меньше) напомнить студентам о дефиците.
Во-первых, Econ 101 (Введение в экономику) учит нас тому, что картели представляют собой крайне нестабильные механизмы. Члены картеля сталкиваются со стимулами для несоблюдения, «надувательства» картеля; внешнее давление исходит от производителей, которые никогда не присоединялись к картелю или которые в конце концов отделились от него.
Таким образом, устойчивость картеля De Beers является своего рода загадкой.
Разгадка этой тайны заключается в осознании того, что в золотую пору создания картеля De Beers вообще не существовало свободного алмазного рынка. Правительство ЮАР национализировало алмазные рудники. De Beers стало арендовать рудники у правительства, которое первым претендовало на любые новые месторождения в стране. Исходя из этого, De Beers принимала собственные решения о производстве алмазов и ценообразовании, хотя и в контексте весьма значительного государственного вмешательства в экономику.
Когда в бывшем СССР были обнаружены новые рудники, правительство страны заключило сделку с De Beers, и картель вышел на международный уровень. Южноафриканское правительство даже патрулировало побережье с целью предотвращения контрабанды алмазов. Подробнее см. в обсуждении Мюррея Ротбарда (Murray Rothbard). Урок таков: устойчивым картелям требуются механизмы правоприменения, а правительство является наиболее распространенным и эффективным инструментом правоприменения.
Во-вторых, многие делают вывод, что господство De Beers позволяло ей получать «монопольную прибыль».
Я считаю, что картель не приносил монопольную прибыль, а привел к повышению цен на алмазы и бриллианты.
De Beers, арендовавшая землю у правительства, платила полную капитализированную стоимость земли (при условии, что правительство взимало цену, сравнимую с ценой, которую взимал бы частный владелец, что не гарантировано). Предположительно, эта полностью капитализированная цена отражала ценность для De Beers статуса картеля, поддерживаемого государством. Эта цена выше именно потому, что наличие статуса картеля, поддерживаемого государством, позволяло De Beers продавать алмазы по более высоким ценам.
Короче говоря, непредвиденная прибыль так или иначе досталась бы правительственным чиновникам, но не владельцам De Beers.
Третий вопрос касается цен, которые статус картеля De Beers позволял им устанавливать. Даже в период расцвета господства De Beers ее способность устанавливать повышенные монопольные цены на алмазы по-прежнему сильно ограничивалась несколькими факторами. Эта идея также связана с моим вторым пунктом выше в том, что эти ограничения повлияли бы на то, сколько De Beers была бы готова заплатить за аренду рудника.
Важно отметить, что существует множество близких заменителей бриллиантов. Например, наряду с бриллиантами в Библии упоминается более двадцати камней, которые ценились за их красоту. Эти камни были известны тысячи лет назад, и все они существовали в относительно небольшом географическом регионе (Палестине), где жили авторы Библии. Как и бриллианты, эти камни использовались и используются в ювелирном деле и архитектуре. Сегодня Энциклопедия драгоценных камней (Gemstone Encyclopedia) насчитывает более 300 красивых камней. Заменителей бриллиантов предостаточно.
Более того, долговечность бриллиантов серьезно ограничивает более высокую цену, которая может возникнуть из-за того, что одна организация контролирует все известные источники поступления товара. Эта идея, известная как Гипотеза Коуза (Coase Conjecture), предполагает, что как только нечто долговечное «тайное стало явным», оно становится еще одним источником конкуренции. Как только De Beers совершает продажу, она создает вторичный алмазный рынок. Новые владельцы алмазов становятся конкурентами De Beers. Таким образом, один мировой продавец алмазов аналитически отличается от одного мирового продавца хлеба, который является скоропортящимся товаром.
Наконец, вы могли заметить предостерегающее слово «известные» в предыдущих предложениях. Потенциальная конкуренция для De Beers связана с тем фактом, что любой человек на земле в любой момент может обнаружить еще неизвестное месторождение алмазов. Такое случается время от времени с алмазами.
На протяжении ХХ века люди открывали новые месторождения алмазов на нескольких континентах.
Операционные расходы
Когда De Beers встречается с потенциальным коммерческим покупателем, взаимодействие выглядит, ну, в общем, странно.
Клиент сообщает De Beers, что ему нужно. В ответ De Beers предлагает потенциальному покупателю «сайт» - партию алмазов, отобранных представителями De Beers.
De Beers делает это предложение по принципу «бери или оставь нас» (take-it-or-leave-us). Если покупатель недоволен партией и решает не покупать, De Beers больше никогда не будет иметь дело с этим покупателем. Никогда. Иначе осуществляется торговля в местном супермаркете.
Большинство анализов показывают, что эта странная схема отражает эксплуатацию или порочную рыночную власть. Учитывая обширный вторичный рынок алмазов, такое объяснение неубедительно. Более того, такая практика продолжается и по сей день, спустя годы после того, как имело смысл говорить о картеле De Beers.
Йорам Барзель (Yoram Barzel) утверждал, что странный договор купли-продажи De Beers максимизирует стоимость, создаваемую при торговле, - для обеих сторон.
Это достигается за счет снижения операционных издержек. Покупатели могут сэкономить на расходах, связанных с сортировкой, определением качества камней, ведением переговоров по цене и т.п. Экономия на таких операционных издержках увеличивает цену, которую получают продавцы, и снижает затраты на определение качества, которые несут покупатели, что приносит выгоду обоим.
Эта странная структура обмена грозит тем, что De Beers обманывает потенциальных клиентов, предлагая алмазный «сайт» низкого качества по сравнению с запрашиваемой ценой. Но высокая репутация бренда De Beers сдерживает их. Если они заработали бы репутацию обманщиков своих клиентов, вскоре покупатели полностью обратились бы к вторичным рынкам или другим производителям, отказавшись от взаимодействия с De Beers. Следует помнить, что De Beers - не единственный способ приобрести алмазы.
Какие стимулы должны быть у De Beers, чтобы постоянно предлагать плохие партии алмазов? В конце концов, они занимаются торговлей.
И благодаря ценности их бренда у нас есть основания полагать, что приверженность De Beers вопросам качества заслуживает доверия.
Обязательство
По крайней мере, в Соединенных Штатах обручальные кольца - относительно недавнее изобретение.
До 1935 года мужчина не предлагал женщине обручальное кольцо в знак своего намерения жениться.
Все изменилось, когда Индиана стала первым штатом, отменившим так называемое судебное преследование за «нарушение обещания» (breach of promise).
Можно было бы оспаривать справедливость такого закона, но давайте вместо этого сосредоточимся на экономической стороне. Короче говоря, этот закон предоставлял женщинам право предъявлять иски мужчинам о возмещении денежного ущерба, когда мужчины разрывали помолвку.
Для женщин в то время разрыв помолвки мог означать катастрофу. Их возможности на рынке труда были сильно ограничены, и мужчины не решались жениться на женщинах, которые давали обещание кому-то другому. Поэтому для женщины брак имел решающее значение для пользованием комфортом земных благ. Нарушение закона об обещаниях вселяло в женщин уверенность в том, что предложение мужчины выйти замуж, скорее всего, было серьезным - ему грозил судебный иск, если он проявлял малодушие.
Когда эта юридическая почва была выбита из-под ног женщин, они искали другие способы установить надежность обещания мужчины жениться. У людей на лбу не написано, какие они. А Гоббс однажды заметил, что «ничто так легко не нарушается, как человеческое слово». Как могла женщина «отделить зерна от плевел» - мальчишеский порыв от мужского поступка?
Маргарет Бриниг (Margaret Brinig) предлагает убедительный ответ. Помолвочные кольца с бриллиантами заполнили вакуум обязательств, оставшийся после исчезновения закона о нарушении обещания. Мужчины начали предлагать женщинам кольца с бриллиантами в качестве своего рода залога. Если мужчина нарушал свое обещание жениться, он также лишался дорогостоящей инвестиции, которую он сделал, подарив кольцо. В случае, если жених не выполнял взятое обязательство, женщины могли продать свое кольцо на вторичных ювелирных рынках, заработав, так сказать, денежную компенсацию.
Что еще более важно, женщины знали, что говорить «да» мужчине, который не предлагает кольцо, было рискованным делом.
Реклама
Бриниг также документально подтверждает, что первая общенациональная рекламная кампания в Америке началась в 1930-х годах по заказу компании De Beers, сделанному нью-йоркскому рекламному агентству Ayers (1869-2002).
Именно агентство Ayers (в 1947 году) придумало выражение «бриллианты - навсегда». Ayers зашло так далеко, что договорилось с голливудскими продюсерами о включении сцен помолвки в фильмы, наиболее заметная сцена была между Мэй Уэст (Mae West) и Кэри Грантом (Cary Grant) в 1933 году в фильме «Она обошлась с ним нечестно» (She Done Him Wrong) по мотивам пьесы 1928 года, названной, по совпадению, «Даймонд Лил» (Diamond Lil).
Как и посредники, реклама часто пользуется плохой репутацией.
Джон Кеннет Гэлбрейт (John Kenneth Galbraith) известен тем, что утверждал, что капиталисты «создают» новые потребности у потребителей с помощью рекламы. Тем не менее, в случае с бриллиантами, агентство Ayers, безусловно, не стало причиной нового увлечения бриллиантами, охватившего Соединенные Штаты. Как показывает Бриниг, помолвочные кольца с бриллиантами стали популярными за четыре года до начала кампании Ayers в 1939 году. Ayers, очевидно, воспользовался импульсом, созданным требованием женщин предъявлять достоверное доказательство обещания жениться.
Рекламы самой по себе недостаточно, чтобы заставить потребителей проявлять лояльность к бренду. Однажды Йозеф Шумпетер (Joseph Schumpeter) заметил: «Самая красивая девушка на свете, в конечном итоге, не сможет поддерживать продажи плохих сигарет».
В дебатах Гэлбрейта о предпочтениях нет всех других функций, которые реклама выполняет в системе свободного предпринимательства. Она предоставляет покупателям полезную информацию о продукте. Это позволяет производителям участвовать в своего рода соперничестве, которое в конечном итоге создает выгодные предложения для потребителей. Это облегчает возможность одного производителя раскрыть секреты других, сохраняя их взаимную честность.
И, как и сами бриллианты, реклама поощряет серьезность намерений. Когда потребители увидели, как De Beers запустила первую общенациональную рекламную кампанию в истории США, они были уверены, что De Beers будет заниматься этим в долгосрочной перспективе.
Представьте, что произошло бы, если бы De Beers попыталась сократить расходы, продавая искусственные бриллианты. Люди бы перестали покупать бриллианты, по крайней мере, новые бриллианты от De Beers. В результате De Beers никогда бы не окупила огромные инвестиции в рекламу, которые она сделала.
Реклама служит для того, чтобы сделать обязательства, серьезность намерений заслуживающими доверия.
Трудовые контракты
Говоря о фильмах, в «Бриллианты навсегда» (Diamonds are Forever), седьмом фильме о Джеймсе Бонде, Шону Коннери (Sean Connery) заплатили рекордную на тот момент сумму в $1,25 млн за роль самого культового шпиона в мире.
Сумма, полученная Коннери, сейчас выглядит мизерной, даже с поправкой на инфляцию.
В 2016 году Роберт Дауни-младший (Robert Downey Jr.) заработал единовременно $40 млн за участие в боевике «Первый мститель: Противостояние» (Captain America: Civil War). Несмотря на эти огромные единовременные выплаты, самые большие кассовые сборы часто приходятся на соглашения актеров о разделе прибыли с киностудиями. Дауни заработал (как минимум) дополнительно $40 млн на других аспектах своего контракта, включая участие в прибылях. Коннери в «Бриллиантах навсегда» заработал дополнительно (примерно) $4 млн.
Почему актерам иногда платят единовременно, иногда путем рискованного участия в прибылях, а иногда и то, и другое?
Дарлин Чизхолм (Darlene Chisholm) исследовала эти вопросы на примере Голливуда. Более высокий уровень работы актеров положительно соотносится с итоговыми кассовыми сборами. Проблема возникает из-за того, что у актеров есть причина уклоняться от работы, поскольку работа не всегда доставляет удовольствие - даже для актеров. Таким образом, предложение соглашения о разделе прибыли является одним из способов дисциплинировать актеров, не давая им отлынивать от работы. Это дает им долю в конечном продукте.
Почему же тогда студии используют какие-то другие контракты, кроме соглашения о разделе прибыли для актеров и актрис? Выработка деталей договоров о распределении прибыли требует больших затрат, а стандартизированный договор с фиксированной оплатой экономит ресурсы. Студии предлагают контракты о разделении прибыли только тогда, когда особенно важно удержать актеров, чтобы они не уклонялись от работы.
Два примера иллюстрируют некоторые переменные, влияющие на это. Известные актеры с большей вероятностью получат контракты на долевое участие в прибылях, потому что у них есть стимул опираться на уже созданную репутацию. Актеры чаще, чем актрисы, получают контракты на долю в прибыли.
Является ли это примером лицемерной голливудской элиты, дискриминирующей женщин? Едва ли.
Около 70% исполнителей главных ролей являются мужчинами, и стимулирование исполнителей главных ролей имеет первостепенное значение. Когда женщина играет главную роль, ей также с большей вероятностью предложат договор о долевом участии. (Кто-то может возразить, что непропорциональная доля мужских ролей является свидетельством дискриминации, но я не изучаю этот вопрос здесь).
Таким образом, вполне логично для такой суперзвезды, как Коннери, получать контракт на долевое участие в прибыли, особенно за то, что он сыграл одну из самых узнаваемых главных ролей всех времен.
Чтобы изменить стимулы рабочих и, следовательно, их поведение, нужно изменить способ оплаты.
Права собственности
Права собственности в экономическом смысле обозначают способность лица осуществлять контроль над активом.
Контроль относится к способности присваивать услуги, которые может оказать актив. Права частной собственности существуют, когда возможность осуществлять контроль принадлежит стороне или сторонам, не являющимся частью правительства.
Например, право частной собственности дает владельцу алмаза или бриллианта возможность выставлять его напоказ (на территории владельца), уничтожить его (см. пункт о молотках выше), обменить его, носить его или закопать на заднем дворе дома владельца.
Тем не менее права собственности не падают с неба. Нужны ресурсы для создания, определения и защиты от каждого встречного. Сколько владельцы инвестируют в защиту своих прав собственности, зависит от того, насколько высоко они оценивают рассматриваемый предмет собственности. Бриллианты являются очень ценными активами, только посмотрите на их рыночную цену, это говорит о том, что люди будут вкладывать значительные средства в их защиту.
Вспомните любой фильм об ограблении. Большая часть интриги сюжета заключается в том, как потенциальные воры будут преодолевать ряд почти невозможных препятствий, стоящих между ними и объектом их желания. То же самое и с бриллиантами. Люди хранят свои бриллианты в дорогих сейфах или защищают с помощью охранных систем с использованием перекрещивающихся лазерных лучей.
Будет наглядно сравнить бриллианты с другим маленьким предметом: с карандашом. Сколько ресурсов люди обычно тратят на защиту прав собственности на свои письменные принадлежности? Почти ничего. Поэтому предостаточно воров карандашей. Тем не менее, почему-то проблема кражи карандашей не поднимается до уровня обсуждения во всей стране.
С другой стороны, люди никогда не оставляют бриллианты по рассеянности на своих столах.
Суть в том, что сила защиты прав частной собственности зависит от выбора. Стоимость рассматриваемых ресурсов влияет на этот выбор.
Негосударственное регулирование
Да, бриллианты хорошо защищены, но у них также есть свойства, облегчающие их кражу и повышающие затраты на их защиту.
И это то, что у бриллиантов одно из самых высоких соотношений стоимости к весу среди всех предметов в мире.
Такие предметы являются основными объектами кражи, их легко спрятать и, следовательно, украсть.
Кроме того, только высококвалифицированные специалисты могут отличить поддельные бриллианты от настоящих. Торговля бриллиантами, по-видимому, предоставляет широкие возможности для мошенничества и воровства.
Было бы разумно ожидать, что индустрия торговли бриллиантами всегда в значительной степени полагается на законы штата и суды для обеспечения соблюдения контрактов, наказания за кражу и пресечения мошенничества.
Этого не происходит.
На самом деле, алмазная отрасль является одним из прекрасных примеров негосударственного регулирования - разработанных в частном порядке правил для регулирования коммерческого взаимодействия. Подробности подробно описаны Лайзой Бернштейн (Lisa Bernstein) в серии статей и Бараком Ричманом (Barak Richman) в его книге «Не управляемая государством торговля: алмазная сеть и постоянство отношенческого обмена» (Stateless Commerce: The Diamond Network and the Persistence of Relational Exchange).
Как показывает Ричман, 47-я улица Манхэттена - всемирно известный Алмазный район - десятилетиями была практически свободной от государственного контроля зоной (по крайней мере, в отношении бриллиантов).
Вместо того, чтобы полагаться на правительство, ортодоксальные евреи из алмазного бизнеса занимались торговлей и разрешали споры через созданный ими Клуб алмазных дилеров (Diamond Dealers Club, DDC). Принятая практика постоянных сделок лежит в основе торговли, и сообщение DDC о предыдущих арбитражных решениях информирует алмазных дилеров о том, кого им следует избегать. Книга Ричмана также раскрывает некоторые причины, лежащие в основе развала долго существовавшего негосударственного регулирования в алмазной отрасли.
Так почему именно созданная ими неформальная юридическая схема оказалась лучше для столь большого числа алмазных дилеров? Интересно то, что купцы средневековья также отказались от местных государственных судов в пользу закона, который они сами создали, всемирно известного Коммерческого права - Lex Mercatoria.
Как для торговцев средневековья, так и для алмазных дилеров отказ от официальной правовой системы имел смысл, потому что спонсируемая государством правовая система была слишком дорогостоящей из-за целого ряда прибылей. Неопределенность в отношении будущих судебных решений затрудняла заключение контрактов. Суды не всегда правильно рассчитывают ущерб. Они медленные. Они дорогие.
Вместо этого, как говорит Бернштейн: «Еврейские дилеры по операциям с бриллиантами на нью-йоркской бирже [это торговый центр] в начале 1990-х могли обменивать бриллианты на миллионы, просто пожимая руки и произнося фразу на иврите «mazal u b’racha» (удачи, благословения). Когда возникали споры, они решались Клубом алмазных дилеров. Тем не менее, настоящее преступление было редкостью. Члены еврейского алмазного сообщества могли потерять практически все, если их исключили из их сплоченной алмазной сети.
Подробнее об этой сложной системе разрешения споров, остракизма и внеправового регулирования см. в книге Ричмана.
Ресурсное проклятие
Некоторые экономисты выдвинули противоречащий здравому смыслу довод о том, что нация, благословленная обилием природных ресурсов, на самом деле проклята.
Так называемое «ресурсное проклятие» - «парадокс изобилия» - говорит о том, что конфликт из-за ценных ресурсов страны втягивает ее в бесконечную погоню за рентный доход, вымогательство, взяточничество, национализацию и даже открытое насильственное соперничество.
Хотя все эти результаты возможны в мире, богатом природными ресурсами, разные пути развития двух ведущих мировых экспортеров алмазов - Ботсваны и Демократической Республики Конго - демонстрируют, что «ресурсное проклятие» далеко не однозначно.
За последние несколько десятилетий Ботсвана, не имеющая выхода к морю, стала одной из самых успешных в Африке. Тем временем Конго погрязло в гражданской войне и крайней нищете. ВВП на душу населения в Ботсване примерно в десять раз выше, чем в Конго.
Наличие или отсутствие природных ресурсов никогда не является основной причиной экономического развития.
В основе всех остальных непосредственных причин развития лежат институты, формальные и неформальные правила игры, структурирующие экономические взаимодействия. Если сильно упростить, Ботсвана больше приближается к идеалу защищенных прав частной собственности, низких налогов, снятия ограничений на торговлю, устойчивой валюты и верховенства закона.
В Конго совсем другая ситуация.
В контексте правильной институциональной инфраструктуры крупные месторождения алмазов или любого другого природного ресурса не обрекут страну на бесконечные конфликты. Два хороших примера - Саудовская Аравия и Австралия: обе страны богаты ресурсами, обе процветают, обе свободны от внутренних конфликтов с применением насилия. Контрпримеры легко найти, но это только подтверждает мой тезис о том, что конечной причиной являются институты.
Конечно, история о том, как получить и сохранить «хорошие» институты, гораздо сложнее. Тем не менее, «ресурсное проклятие» является хорошей отправной точкой для обсуждения институциональных истоков, функций и эволюции.
Этими темами не исчерпываются экономические уроки, которые дает крошечный великолепный бриллиант.
Если у вас есть свободное время, вы можете изучить вопрос о том, как оплата труда рабочих на алмазных рудниках влияет на их заработную плату, изучить влияние деликтного права на инвестиции в обеспечение безопасности горных работ и борьбу с загрязнением окружающей среды или изучить вопрос о скорости истощения рудников предпринимателями.
Но предположим, что кто-то сказал, что я не могу использовать бриллианты для иллюстраций своих слов.
Что тогда?
Я выбрал бы теннисный мяч, но это уже другая история.
Калеб С. Фуллер - адъюнкт-профессор экономики Колледжа Гроува (Grove City College). Его статьи опубликованы в журналах Public Choice, International Review of Law and Economics, European Journal of Law and Economics, Review of Austrian Economics и других. На Amazon доступна его книга «Бесплатный сыр только в мышеловке: шесть видов экономической лжи, которой вас учили и в которую, вероятно, вы верите» (No Free Lunch: Six Economic Lies You’ve Been Taught and Probably Believe).
