(IDEX Online) – 30 июля 1914 года, 100 лет назад, в прокуренных переговорных комнатах и правительственных офисах проводились два совершенно разных вида переговоров: одни по предотвращению разрастания Первой мировой войны, а другие по предотвращению угрозы краха алмазного мира. Первые переговоры хорошо задокументированы; со вторыми гораздо сложнее, и я часто удивлялся, осознавали ли правительства алмазодобывающих стран в то время огромное значение последствий своих действий на этих переговорах.
Давайте рассмотрим параллельные события, происходящие в этот судьбоносный день 30 июля 1914 года и в те последовавшие за ним выходные. Как пишут историки, с утра и весь день императоры со всего мира, послы, премьер-министры и политики обменивались предложениями, гарантиями, заверениями и угрозами. Поздно вечером этого дня в России был издан приказ о военной «мобилизации». Это сразу же изменило планы во всем мире, так как усилия были перенесены с попытки предотвращения перехода австрийско-сербского конфликта во всемирную войну на подготовку к ней, которая фактически началась в воскресенье.
К 1918 году эти четыре воюющих европейских империи были полностью разрушены; было убито 15-20 миллионов людей; вопросы, превратившие конфликт на Балканском полуострове в мировую войну, перестали иметь значение; и разрастание коммунизма и фашизма стали более важными вопросами для выживающих участников альянса, чем вызовы, с которыми они думали бороться до войны.
Историки в вашингтонском аналитическом центре («Прогрессивная экономика» (Progressive Economy)) недавно высказали мысль, что сейчас, спустя столетие, «это событие и его последствия все еще ставят озадачивающие вопросы политического и человеческого характера: причины, по которым дипломатия и сдерживающие меры не способны помочь в кризисной ситуации; взаимоотношения между абстрактной политикой и тактическими решениями правительств и военного командования, настроения общественности и опыт обычных солдат; прежде всего, непредвиденные последствия конфликта».
Годы становления алмазной отрасли
Все эти вопросы политического и человеческого характера также преобладали в годы становления алмазодобычи и маркетинга алмазов. В начале 20-го века Южная Африка пользовалась что называется «естественной монополией» на производство алмазов. В это время существовали конкурирующие рудники и Лондонский «синдикат», состоящий из независимых дистрибьюторов, который занимался приобретением квот от некоторых отдельных рудников.
В начале 1900-х годов, около 98 процентов всех алмазов поступали с одного географического места и из одной страны. Эта ситуация изменилась в 1908 году, когда в засушливых песках пустыни Юго-Западной Африки (сейчас называемой Намибией) были открыты аллювиальные месторождения алмазов. В 1894 году немецкий канцлер Бисмарк (Bismarck) заявил эту огромную территорию немецким протекторатом, подчинив себе готтентотов и другие племена.
В те времена De Beers проявляла мало интереса к добыче аллювиальных алмазов, считая, что долгосрочная перспектива принадлежит добыче на большой глубине. Алмазодобывающая компания просто недооценила угрозу, которую представляла добыча аллювиальных алмазов. Американская рецессия в 1907 году замедлила мировую торговлю алмазами; рудники компании De Beers (которые были лишь одними из производителей алмазов в то время) фактически были закрыты, производство свернуто, запасы увеличились, а персонал уволен. Это были предвоенные дни. Один историк пишет: «De Beers и Diamond Syndicate не волновали аллювиальные месторождения Юго-Западной Африки. Директора De Beers, твердо приверженные добыче на больших глубинах, оставались непреклонными и, как большинство пожилых людей, консервативными в своих подходах. De Beers стал «очень застойной организацией». (Джессап (Jessup)).
Неспособность De Beers серьезно нацелиться на получение контроля над этими месторождениями в Юго-Западной Африке оказалась исторической ошибкой. Вскоре 15 небольших компаний уже вели добычу на прибрежной полосе порядка 100 километров после получения концессий от Колониального объединения (Kolonial Gesellschaft), которое, в свою очередь, финансировало немецкое алмазное объединение (Deutsche Diamanten Gesellschaft), которое полностью владело всеми правами на ведение горной добычи по особому соглашению с Немецким колониальным управлением. [Существовало всего две концессии, «принадлежащих иностранцам»].
Немцы быстро переняли систему продажи Лондонского синдиката. В 1900 году был создан контрольный орган, называвшийся Regie (управление), который отвечал за продажу всего объема производства алмазов. Regie обходил Лондон и продавал основную часть своей продукции в Антверпенский синдикат и через него, с которым у него были контрактные отношения. [Когда проводился тендер некоторых алмазов, Антверпен почти каждый раз предлагал более высокую цену, чем Лондонский синдикат, по меньшей мере, до 1913 года]. Антверпенским дилерам удавалось почти удвоить цены в эти предвоенные дни.
«Враждебные отношения» среди конкурирующих рудников
Большинство из нас выросло в обстановке, когда существовали алмазные картели, которые заявляли о чрезвычайно «джентельменских» манерах в отношениях среди участников картели и даже при конкуренции с так называемыми «сторонними» производителями. Признание и реализация взаимных интересов, или называйте это экономической взаимозависимостью, никогда не покидало производителей. Но не такой была ситуация в дни перед 1914 годом в тогдашнем все еще ограниченном сообществе производителей.
Просто для того, чтобы пояснить вопрос, в 1913 году объем производства алмазного сырья в мире составил в общей сложности 6,7 млн каратов на сумму £12 млн в ценах 1913 года. Свыше 44 процентов из них считались чисто техническими алмазами. В 1914 году после пяти месяцев войны объем производства сократился до 5,4 млн каратов. [С помощью вычислительных таблиц для определения покупательной способности, по которым можно сказать, чтό можно купить сегодня на £12 млн в ценах 1913 года, это эквивалентно £941,5 млн или $1,59 млрд, таким образом, почти 10 процентов нынешнего мирового объема производства. В стоимости за карат, опять же с помощью вычислительных таблиц для определения покупательной способности, значения тогда составляли $237 за карат в нынешнем выражении стоимости.]
Вернемся к прошлому. В 1913 году в Южной Африке компания De Beers управляла четырьмя рудниками, общий объем производства которых составлял порядка 2,2 млн каратов. Конкурирующий рудник Премьер (Premier) в этом же году выдал тоже 2, 2 млн каратов, хотя вскоре его объем производства упал до уровня ниже 1 млн из-за истощения его ресурсов. Рудник Премьер не хотел искусственно сокращать производство. Компании De Beers это совсем не нравилось. Следующая информация дает некоторое понимание отношений среди этих алмазодобывающих компаний:
«Распри между De Beers и Premier не затухали, каждая сторона забрасывала другую потоками гнева и критики. Председатель правления компании Premier ссылался на «нападки, регулярно и постоянно совершаемые на нас этими высокими священнослужителями алмазной религии: Таши Ламой из Jagersfontein и Далай Ламой из Kimberly … Все, что я могу сказать, так это то, что ни высказывания председателя правления De Beers, ни высказывания председателя правления компании Jagersfontein не заставят сократить объем производства этой компании ни на единый карат…» (Джессап).
Невозможно было даже представить себе в то время, что Premier добровольно присоединится к системе квот.
«Лондонская встреча»
В начале 1914 года правительство Южной Африки «испугалось». Некоторые рудники (Премьер) столкнулись со снижением объема производства (и правительство получило меньше налогов). Оно уговорило такие рудники, как Премьер, Ягерсфонтейн (Jagersfontein) и Де Бирс (De Beers) попытаться также устроить тендер для алмазов Юго-Западной Африки, но Антверпен просто всегда платил больше. В Южной Африке правительство могло заставить рудники сократить объемы производства в неблагоприятные периоды, но рудники по добыче аллювиальных алмазов Юго-Западной Африки не видели уважительных причин для введения ограничений. Смутс (Smuts), тогдашний министр финансов Южной Африки, почувствовал, что необходимо попытаться привлечь немецкое правительство за стол переговоров и постараться создать картель производителей. Это была самая первая попытка организовать производителей в многонациональное международное объединение.
Немецкое министерство иностранных дел одобрило инициативу, но настаивало на том, чтобы переговоры проводились в Лондоне, где можно было бы обсудить систему «квот» (по которой каждый из лондонских брокеров обязан был купить фиксированную часть объема производства). De Beers согласилась, как вспоминает другой историк, «она пришла к мнению, что на рынок можно будет оказывать влияние путем сотрудничества с целью сокращения перепроизводства, ... просто созывая совещание производителей».
Была назначена дата – 14 июля 1914 года. Четыре основных производителя Южной Африки (De Beers, Premier, Jagersfontein и Koffiefontein) и четыре участника Лондонского синдиката встретились с немецким Régie. [Эрнест Оппенгеймер (Ernest Oppenheimer) присутствовал в качестве представителя брокера Dunkelsbuhler, являвшегося участником Лондонского синдиката. Оппенгеймеры тогда еще не были связаны с De Beers]. Это был первый случай, когда было достигнуто соглашение об условиях для международных квот. Алмазодобывающие компании предприняли все усилия, чтобы сохранить условия сделки в секрете – Британское правительство проинформировано не было. Был создан прецедент, когда контракт рассматривался как особый коммерческий контракт.
Все закончилось подписанием соглашения 30 июля 1914 года.
Условия трехстороннего соглашения
Библиограф Эрнеста Оппенгеймера ссылается на это как на «Трехстороннее соглашение, достигнутое между производителями из Южной Африки, немецким алмазным управлением German Diamond Régie и Diamond Syndicate.” (Грегори (Gregory)). Участники согласились, что они определят верхний потолок поставок алмазов в мире на уровне £12,5млн (что, фактически, составило объем, проданный в 2013 году). Квоты были зафиксированы на уровне 48 процентов для De Beers, 19 процентов для Premier, 11 процентов для новой компании Jagersfontein и 21 процент для Régie, которое должно было продолжить заниматься всем объемом производства Юго-Западной Африки.
Важное значение Трехстороннего соглашения заключается в принятии процедур, которые с годами были развиты в контрактах между Лондонским синдикатом и De Beers: стандартные ассортименты и базовые цены с фиксированной даты, фиксированный процент прибыли для продающего агентства с перепродажи (то есть максимальной продажной стоимости), без деления прибыли с производителями. Была также упомянута «контрольная комиссия» наподобие Régie, с двумя членами от каждого производителя и даже предусмотрено урегулирование спора «специальными уполномоченными», назначенными правительствами Германии и Союза Южной Африки.
DIB пыталась найти подробную информацию о комиссионных. В одном источнике говорится, что «алмазный синдикат будет получать комиссию в размере 4% от общей суммы чистых продаж плюс 5% от прибылей, если они будут». Стоки разных членов синдиката, имеющиеся на начало организации, могут быть объединены в пул и будут проданы за трехлетний период. Членам синдиката разрешено покупать алмазы «на стороне», но установлен потолок в £500 000 в год.
Трехстороннее соглашение так и не было реализовано. Всего через несколько дней после его подписания разразилась война. В настоящее время мы можем гадать, знали ли те, кто присутствовал на встречах в конце июля 1914 года, о том, что война может вспыхнуть в любую минуту. Вероятно, нет. Но историки соглашаются, что тот факт, что Трехстороннее соглашение никогда не вступило в силу, не умаляет его существенного исторического значения.
«Его условия были более чем академическими. Принятый размер квот и общее принятие методов синдиката по ведению бизнеса как модели для картели производителей в алмазном мире. В действительности, это был огромный шаг вперед в международном регулировании с помощью контракта в торговле, которая быстро достигала перепроизводства. Основной урок за период с 1903 года был извлечен, когда синдикат и De Beers обнаружили, что они могут оказывать влияние на масштаб перепродаж [например, поставки центрам по огранке] для драгоценных камней, но не могли контролировать более крупные количества дешевых камней, поступающих на огранку и в промышленное производство незадолго перед войной». (Джессап).
В отношении Трехстороннего соглашения интересно также то, что производители решили выдавать мало подробной информации своим собственным акционерам. Были особые договоренности, согласно которым даже тогда не разрешалось говорить.
Алмазная отрасль перед Первой мировой войной
Когда проходила Лондонская встреча, в Амстердаме и Антверпене в алмазной отрасли работало примерно 22 000 рабочих. В Германии работало 800 человек, в Швейцарии порядка 400, и еще меньше в Лондоне и Париже. Даже в Нью-Йорке, считавшемся мировой столицей рынков розничной торговли, было не более 300 огранщиков. Первая мировая война оказалась катастрофой для всех уровней алмазного трубопровода. Только закрытие одного рудника Премьер привело к увольнению около 15 000 рабочих. Торговцы из Амстердама и Антверпена не смогли избежать обвала цен, а банки приостановили выдачу всех кредитов огранщикам.
В немецкой Юго-Западной Африке алмазы не передавались Régie. Когда Южная Африка, являвшаяся участником Объединенных вооруженных сил, захватила территорию, алмазы продолжали накапливать, так как их невозможно было продать на рынках, потому что они происходили из враждебной стороны. Были введены жесткие меры контроля, и в мире появились - как бы мы сейчас сказали - «конфликтные алмазы».
100 лет спустя
В настоящее время, 100 лет спустя, наш мир сильно изменился. Закончилась необычайная глава экономического прогресса - исчезла. Бόльшая часть Европы и мира стала «грудой мечей» (как выражается Барбара Тачман (Barbara Tuchman)). На том, что было потом, мы не будем останавливаться в этой редакционной статье. В 1919 году, когда война закончилась, Эрнест Оппенгеймер использовал Трехстороннее соглашение за основу для переформирования и переустройства алмазной отрасли, и это является наследием той дальновидной встречи 100 лет назад, оставленным нашему алмазному миру.
