Ни для кого не секрет, что рынок синтетических бриллиантов набирает обороты, и тому есть ряд причин. Тем не менее, рынок бриллиантов - не первый из столкнувшихся с давлением синтетических драгоценных камней, но явно самый новый из них, причём наиболее значительное воздействие синтетики наблюдается примерно в последние пять-десять лет.
Такие драгоценные камни, как рубины, сапфиры, изумруды, а также жемчуг и многие другие, стали легко доступны и массово производятся благодаря технологическим достижениям, хотя ранее они были редкими предметами роскоши. Некоторые рынки приспособились к синтетическим камням, а некоторые были снесены до основания, и целые отрасли канули в Лету.
Можем ли мы предсказать перспективы рынков природных и синтетических бриллиантов, рассмотрев историю схожих отраслей? Какие уроки мы можем извлечь из прошлого в связи с текущими событиями в алмазном секторе? И, в конечном счёте, могут ли природные бриллианты по-прежнему сиять, сталкиваясь с жёсткой конкуренцией со стороны легко доступных синтетических камней, как некоторые другие драгоценные камни? Давайте исследуем этот вопрос.
Жемчуг
Одним из наиболее ярких примеров того, как искусственные драгоценные камни занимают долю рынка природных, является жемчуг. Хотя жемчуг имеет органическое происхождение и не является добытым из недр земли минералом, на протяжении большей части истории человечества этот драгоценный камень ассоциировался с крайней редкостью и роскошью. Например, в одной легенде, рассказанной античным историком Светонием, говорится, что римский полководец Вителлий профинансировал целую военную кампанию, продав всего одну жемчужную серёжку своей матери. В 1917 году ювелир Пьер Картье приобрел особняк на Пятой авеню, который сейчас является нью-йоркским магазином Cartier, в обмен на двойную нить бус из отборных и подходящих друг другу натуральных жемчужин, которые Картье собирал годами. В тот период это изделие оценивалось в $1 млн.
На протяжении долгой истории добычи жемчуга основные устричные отмели располагались в Персидском заливе, вдоль побережья Индии и Цейлона, и в Красном море. Китайский жемчуг добывали в основном из пресноводных рек и прудов, тогда как японский жемчуг находили у побережья в солёной воде. Почти все жемчужины на рынках того периода происходили из этих немногочисленных источников. Открытие Америки добавило в эту плеяду ещё несколько регионов производства жемчуга, и до середины XX века практически весь жемчуг был природного происхождения. Стоит отметить, что охота за жемчугом поставила на грань исчезновения несколько видов моллюсков-жемчужниц.
Но открытие, сделанное в начале XX века, навсегда изменило рынок жемчуга. Японский предприниматель Микимото Кокичи (Mikimoto Kokichi) оптимизировал запатентованный метод выращивания жемчуга, разработанный Токичи Нисикавой (Tokichi Nishikawa) и Тацухеем Мисе (Tatsuhei Mise), и начал быстро развивать этот бизнес. Культивированный жемчуг получают путём вставки кусочка эпителиальной мембраны устрицы с ядром из шарообразного кусочка раковины или металла в тело или мантию устрицы, чтобы сформировать жемчужный мешочек. Затем этот мешочек выделяет перламутр, чтобы покрыть ядро, таким образом создавая жемчужину за срок от нескольких месяцев до нескольких лет. Новая технология позволила Японии быстро расширить производство культивированного жемчуга после 1916 года. К 1935 году в Японии насчитывалось 350 жемчужных ферм, производивших 10 млн культивированных жемчужин ежегодно.
Во второй половине прошлого века доля рынка культивированного жемчуга постоянно росла, и сегодня 99% жемчуга на рынке относится именно к такой разновидности. В 2021 году крупнейшими экспортерами жемчуга были Япония ($164 млн), Индонезия ($83,1 млн), Китай ($69,1 млн), Гонконг ($55,8 млн) и Австралия ($46,1 млн).
Есть несколько причин, по которым культивированный жемчуг отобрал рынок у природного. Во-первых, это нехватка природного жемчуга: согласно некоторым источникам, только одна из примерно 10 000 диких устриц даёт жемчужину, и лишь небольшой процент из них достигает размера, формы и цвета, необходимых для ювелирной промышленности. Во-вторых, культивированный жемчуг дешевле природного. В-третьих, когда новый продукт появился на рынке, торговцы натуральным жемчугом не смогли конкурировать с искусственными драгоценными камнями и оказались неспособны объяснить покупателям столь значительную разницу в цене. В сочетании с природоохранным законодательством по защите морских существ и запретом на охоту на устриц у рынка жемчуга не было другого выбора, кроме как стать тем, чем он является сегодня.
Рубины и сапфиры
Причина, по которой рубины и сапфиры попадают в одну категорию, заключается в том, что оба драгоценных камня представляют собой вариант минерала корунда, или стабильного оксида алюминия, хотя и различаются по цвету из-за включения различных химических элементов.
Крупные природные рубины ювелирного качества могут быть более ценными, чем бриллианты сопоставимого размера, и более редкими. На самом деле, небольшие голубые сапфиры (1-3 карата) относительно распространены по сравнению с небольшими рубинами ювелирного качества. В результате даже небольшие рубины имеют относительно высокую стоимость, а тем более крупные камни. Совсем недавно рубин весом 55,22 карата, обнаруженный компанией Fura Gems, стал самым крупным и самым дорогим драгоценным камнем такого рода, когда-либо проданным на аукционе. На мероприятии Sotheby’s в Нью-Йорке за него заплатили $34,8 млн. Необлагороженные драгоценные камни такого масштаба встречаются редко, однако подавляющее большинство природных рубинов на рынке проходят термическую обработку для облагораживания и улучшения характеристик.
Большинство специалистов в области геммологии относят к рубинам камни от средне-красного до средне-тёмно-красного цвета, в то время как все другие цветовые разновидности корунда ювелирного качества называются сапфирами. Однако нет единого мнения о том, где проходит граница между рубинами и сапфирами. Большинство природных рубинов добывается горсткой горнодобывающих компаний в Мьянме, Мозамбике, Таиланде и некоторых других странах.
Синтетический рубин. Источник: gemsociety.org
Классические фиолетово-голубые сапфиры традиционно добывались в Кашмире, Индия, на рубеже XIX - XX веков. В течение большей части XX века сапфиры хорошего качества поступали на рынок только из трёх источников: Кашмира (Индия), Мьянмы (Бирма) и Шри-Ланки (Цейлон). Австралия также была важным источником сапфиров, пока в 1990-х годах на Мадагаскаре не были обнаружены новые месторождения. Мадагаскар в настоящее время является одним из ведущих мировых производителей сапфиров.
Мировой рекорд цены на сапфир был установлен на аукционе Christie’s в Женеве в ноябре 2014 года. "Голубая красавица Азии", цейлонский сапфир огранки "кушон" весом 392,52 карата, был продан за сумму около $17,3 млн.
Корунд, а также его драгоценные разновидности – рубин и сапфир – были впервые синтезированы в конце XIX века. В 1904 году французский химик Огюст Вернейль (Auguste Verneuil) опубликовал свою работу о процессе кристаллизации камней в пламени, и этот процесс до сих пор именуется "вернейлевским". В результате открытия производство синтетических рубинов и сапфиров резко возросло. В настоящее время используются три основных метода производства: вытягивание кристаллов из расплава (процесс Чохральского), кристаллизация в пламени (процесс Вернейля) и выращивание из расплава. В наши дни рубины, пусть и некачественные, можно сделать даже в бытовой микроволновке.
Наиболее значительная часть различных синтетических вариантов корунда используется в промышленности благодаря прочности этого минерала, которая составляет 9 по шкале Мооса, с которой может соперничать только алмаз. Искусственный корунд нашёл свое применение в нашей повседневной жизни – от износостойких подшипников и абразивных материалов до экранов высокотехнологичных электронных устройств и лабораторных лазеров. Тем не менее, несмотря на то, что синтетические рубины и сапфиры идеального цвета можно купить в Китае всего за несколько долларов за карат, существует и люксовый рынок важных природных драгоценных камней. В мире всего горстка компаний по добыче рубинов и сапфиров и всего несколько регионов, где можно добывать эти драгоценные камни, поэтому их происхождение относительно легко отследить. И кажется, что знатоки и коллекционеры не жалеют денег, чтобы заполучить натуральные камни, несмотря на то, что синтетика легко доступна на рынке.
Изумруды и другие драгоценные камни
В следующей категории я расскажу о драгоценных камнях, которые сложнее воспроизвести в лаборатории из-за характерной технологии. Среди них изумруд, александрит, шпинель и ряд других.
Изумруды в древности добывались в Древнем Египте с 1500 года до н.э., а в Индии и Австрии как минимум с XIV века н.э. Добыча полезных ископаемых в Египте прекратилась с открытием колумбийских месторождений, и теперь эта южноамериканская страна, наряду с несколькими другими из этого региона, является крупнейшим в мире производителем природных изумрудов, на долю которой приходится 50–95% мировой добычи. Замбия является вторым по величине производителем в мире, на долю которого приходится около 20% производства камней ювелирного качества.
Почти все природные изумруды подвергаются облагораживанию, чтобы свести к минимуму проявление включений, которые традиционно присутствуют в этом типе драгоценных камней. Ювелиры используют целый ряд веществ для пропитки изумрудов — от кедрового масла до эпоксидных смол и полимеров с таким же показателем преломления, как у этих драгоценных камней, для улучшения качества готового изделия. Самый дорогой из когда-либо проданных изумрудов, колумбийский камень весом 23,46 карата с минимальным облагораживанием, был частью коллекции Элизабет Тейлор и ушёл с молотка в декабре 2011 года за $6,5 млн.
Синтетический изумруд, созданный гидротермальным методом. Источник: Alibaba.com
Два основных процесса – гидротермальный и выращивание из расплава – используются для производства синтетических изумрудов, оба требуют дорогостоящего оборудования и являются весьма энергозатратными. После Второй мировой войны Кэрролл Чэтем (Carroll Chatham) из Сан-Франциско представил изумруды большого размера и хорошего цвета. Они были результатом исследований, проведённых ещё в 1930 году, и, по-видимому, были сделаны с использованием метода выращивания из расплава. Помимо того, что это один из наиболее дорогостоящих процессов, метод выращивания из расплава также очень долгий и трудоёмкий, при этом кристаллы растут от двух недель до года на бесцветной затравочной пластине из берилла. С помощью этой техники можно создавать синтетические разновидности александрита, корунда, шпинели и изумруда. Подобно выращиванию из расплава, метод гидротермального роста затратен с точки зрения времени и инвестиций и требует создания среды с высокой температурой и высоким давлением.
Синтетические изумруды и александриты дороже рубинов и сапфиров исходя из процесса их производства, и камни лучшей огранки и чистоты могут стоить до нескольких сотен долларов в зависимости от размера. Однако если сравнивать цены, за которые продаются на аукционах рубины и сапфиры, с ценами на изумруды, то для последних разрыв в стоимости между природными и синтетическими камнями относительно меньше. Я подозреваю, что это связано как с дефицитом конкретных драгоценных камней (рубины являются самыми редкими), так и с тем, что изумруды обычно не являются драгоценными камнями самой высокой чистоты по своей природе, в то время как их рукотворные варианты создаются почти идеальными и с помощью более сложного технологического процесса. Даже самые лучшие природные изумруды подвергаются облагораживанию, которое также влияет на конечную стоимость.
Исторический контекст применительно к алмазному рынку
Как видно из истории, различные рынки драгоценных камней так или иначе адаптировались к синтетике, потому что все они до сих пор используются в прекрасных ювелирных изделиях по всему миру. Стоимость этого приспособления была либо катастрофически велика — к примеру, для жемчуга, когда практически невозможно найти природные камни, либо сказалась на рынке несущественно — для рубинов, которые продаются на аукционах за астрономические суммы, несмотря на то, что искусственные камни буквально наводняют рынок.
Постигнет ли бриллианты та же участь, что и жемчуг, когда алмазные рудники истощатся, а покупатели и ювелиры перейдут на синтетику? Примет ли рынок дешёвые и притом совершенные лабораторные бриллианты и станут ли они новым стандартом? Или натуральные камни продолжат быть устойчивыми, в то время как дешёвые и легкодоступные синтетические будут именно так и восприниматься покупателями?
Я считаю, что сигнал для алмазного рынка весьма заметен. Видите ли, алмазный рынок большой. Его объём делает любые новые веяния более существенными, а когда приходит встряска, то она никого не оставит в стороне, будучи гораздо более мощной, чем для рынков любых других драгоценных камней. Быстрая экспансия рынка синтетических бриллиантов происходит на наших глазах – менее чем за десятилетие он превратился из нишевой проблемы выращенных в лаборатории бриллиантов, смешанных с партиями натуральных камней, в полноценную отрасль. По некоторым данным, более трети всех бриллиантов в обручальных кольцах в США в прошлом году были синтетическими.
Это ошеломляюще быстрый рост, что не удивительно, если учесть тот факт, что бриллианты по-прежнему пользуются большим спросом в качестве драгоценных камней, как когда-то жемчуг. Значит ли это, что природным бриллиантам скоро не останется места на рынке? Конечно, нет. Всегда будут состоятельные коллекционеры, охотящиеся за выдающимися природными камнями, будут люди, которые прислушаются к маркетинговым кампаниям Совета по природным алмазам (Natural Diamond Council). Но будет расти и число людей, покупающих бриллиант за то, что он символизирует, и в то же время не желающих платить более высокую цену за природный камень. Когда алмазные рудники начнут истощаться, а алмазы станут более дефицитными, цены поднимутся, а значительная доля рынка для более дешёвой синтетики освободится. Но в этом случае будем ли мы вообще ассоциировать бриллианты с тем, чем они были раньше? По крайней мере, до того момента, как мы сможем добывать алмазы на астероидах, чтобы вернуть "фактор крутизны" этому драгоценному камню.
До тех пор у нас есть уникальная возможность увидеть, как старые маркетинговые модели терпят неудачу, а новые игроки из синтетического сегмента медленно, но верно занимают свою законную долю на старом и давно существующем рынке, по крайней мере, до определённых пределов.
Федор Лисовой, шеф-редактор Европейского бюро Rough&Polished
