Кто понесет бремя расходов? Пол Зимниски оценил влияние введенных США тарифов на ювелирные изделия

Ювелирная отрасль США сталкивается со сложным компромиссным решением, поскольку новые тарифы на алмазную продукцию заставляют оптовиков и розничных торговцев принимать решение, брать ли на себя расходы, вести переговоры с зарубежными поставщиками (в...

15 апреля 2025

Тхатаитсиле Моремеди: State Diamond Trader из ЮАР обеспечивает начинающим огранщикам доступ к рынку и рекламу

Хотя представителям из ранее социально незащищенных слоев населения сложно войти в алмазную отрасль из-за существования финансовых барьеров, южноафриканская компания State Diamond Trader обеспечивает начинающим предпринимателям доступ к рынку, рекламу...

31 марта 2025

М’зе Фула Нгейнгей: КП не смог адаптироваться к современным вызовам

Поддерживаемый ООН Кимберлийский процесс (КП), созданный в 2003 году для предотвращения попадания «конфликтных» алмазов на массовый рынок алмазов, не смог адаптироваться к современным вызовам, таким как спонсируемое государствами насилие и сложные...

17 марта 2025

Валентин Скурлов: За последние 25 лет фабержеведение вышло на уровень обсуждения новых подходов к изучению наследия Фаберже

Валентин Скурлов - почетный академик Российской академии художеств (Санкт-Петербург), искусствовед, профессор, ученый секретарь Мемориального фонда Фаберже, консультант-исследователь по Фаберже Русского отдела Антикварного дома Christie’s, эксперт...

03 марта 2025

Валерий Будный: В сегодняшних экономических условиях отечественное ювелирное производство твердо держится за счет внедренных за последние два десятилетия новых технологий

В феврале в Санкт-Петербурге прошел Международный ювелирный форум «JUNWEX Петербург» - один из самых значимых проектов Единой Выставочной программы «Ювелирная Россия». Ее руководитель, глава медиахолдинга «РЕСТЭК JUNWEX» Валерий Будный рассказал Rough&Polished...

24 февраля 2025

Глубоководная добыча полезных ископаемых: неосвоенный потенциал, но какой ценой?

31 марта 2025

По мере того, как растет напряженность в международной торговле, а страны по всему миру борются за критически важные минеральные ресурсы для защиты национальной безопасности и обеспечения бесперебойных поставок стратегических материалов, горнодобывающие компании готовятся вступить на неизведанные территории.

Мировой океан содержит огромные запасы неосвоенных минеральных богатств, среди которых - железомарганцевые конкреции, богатые цветными и драгоценными металлами сульфидные залежи, кобальтоносные океанические корки и многое другое. Несмотря на значительные технологические достижения и успешные ранние попытки глубоководной добычи в 1970-1980-х годах, потенциал этого метода добычи в основном оставался нереализованным из-за достаточного предложения сырья с открытых рудников и более высоких затрат, связанных с этим типом эксплуатации ресурсов.

Однако за последние 50 лет ситуация существенно изменилась. Содержания в руде снижаются, и разрыв в капитальных затратах между традиционной добычей и глубоководными проектами сокращается. Политики по всему миру уделяют все больше внимания углеродной нейтральности, что требует крупных инвестиций в технологии «зеленой» энергетики и, в свою очередь, создает значительный спрос на батарейные металлы. В то же время страны и их объединения по всему миру начинают сильнее беспокоиться о своем суверенитете в секторе горной добычи на фоне геополитической напряженности. Таким образом, океаническое дно теперь рассматривается как еще один рубеж для потенциального обеспечения поставок критически важных минералов. Такие компании, как The Metals Company, Impossible Metals и ряд других, активно претендуют на получение разрешений на геологоразведку и добычу глубоководных полезных ископаемых, чтобы получить преимущество в гонке за критически важные металлы. Но предстоит преодолеть немало препятствий, прежде чем глубоководной добыче будет дан «зеленый свет».

Океан ресурсов

Существует три основных типа глубоководных ресурсов. Полиметаллические марганцевые конкреции находятся на морском дне на глубине 4 - 6 км в объеме 11 - 15 кг на кв. м, и они обычно содержат высокие концентрации марганца, никеля, меди и кобальта. Залежи массивных сульфидов находятся вблизи гидротермальных выходов вдоль срединно-океанических хребтов на глубине 1,5 - 3 км, и они богаты ценными металлами, такими как медь, цинк, серебро и золото. Напротив, коркообразные залежи, богатые кобальтом и марганцем, находятся в более мелких водах на глубине 0,8 - 2,4 км, и они также содержат медь, никель и следовые количества батарейных и редкоземельных металлов.

deep_sea_1.jpg

Схематичное изображение глубоководной морской добычи. Источник: https://www.grida.no/resources/8156

Добыча на этих месторождениях может осуществляться с помощью различных средств и технологий. В случае полиметаллических конкреций, которые в настоящее время являются основным направлением глубоководной добычи, горнодобывающая техника собирает минеральные отложения с поверхности морского дна, подобно трактору, вспахивающему поле, вместе с верхними слоями донных отложений. Собранные материалы затем перекачиваются по трубам на надводное судно для переработки, а любые отходы, такие как отложения и другие органические материалы, сбрасываются обратно в воду.

deep_sea_2.jpg

Глубоководные полиметаллические конкреции в зоне разлома Кларион-Клиппертон, Тихий океан

Японская национальная корпорация по нефти, газу и металлам (Japan Oil, Gas and Metals National Corporation, JOGMEC) вела опытную разработку месторождений полиметаллических сульфидов морского дна. В 2017 году она успешно испытала непрерывный подъем руды со дна моря в исключительной экономической зоне Японии недалеко от Окинавы.

До сих пор неясно, как вообще можно будет добывать полезные ископаемые на коркообразных залежах в больших объемах. До сих пор инженеры и ученые лишь представили концептуальные планы и провели лабораторные эксперименты. Концепции, над которыми работают инженеры, включают гусеничные транспортные средства, которые «счищают» корки с породы с помощью некоего «долота» и перекачивают их на надводное судно через специальные шланги.

Несмотря на то, что глубоководная добыча требует нетрадиционных подходов, известные запасы на морском дне могут содержать даже больше ценных минералов, чем мировые запасы на суше. По некоторым оценкам, в мировом океане залегает до 250 трлн сухих тонн различных металлов, что в 20 раз больше, чем в наземных месторождениях (13 трлн тонн).

Отчасти это объясняется огромными размерами океанов, которые покрывают 70% поверхности планеты, а отчасти тем, что наземные запасы долго эксплуатировались и в значительной степени истощились.

deep_sea_3.jpg

Сравнительная оценка ресурсов суши и глубоководья. Источник: https://deepseamining.ac/opportunity_size

Кобальтоносные корки занимают значительную часть из предполагаемого общего объема морских ресурсов - до 80%. Полиметаллические конкреции составляют лишь около 20%, но это все еще примерно в 3,6 раза больше, чем общий объем наземных ресурсов.

Углубляясь в тему морской добычи

Хотя марганцевые конкреции на морском дне были впервые обнаружены в 1870-х годах, коммерческий интерес к глубоководным ресурсам стал очевидным только в 1960-х годах. На фоне этого растущего интереса Генеральная Ассамблея ООН в 1973 - 1982 годах изучала этот вопрос и проводила соответствующие обсуждения, что в конечном итоге привело к созданию Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву (Convention on the Law of the Sea), часто называемой «конституцией океанического дна». Помимо создания нормативной базы для морского сотрудничества, в 1994 году ООН учредила Международный орган по морскому дну (International Seabed Authority, ISA) для надзора за добычей полезных ископаемых в океане за пределами национальных юрисдикций. Новый орган также был уполномочен выдавать контракты на геологоразведку и эксплуатацию месторождений, а также распределять часть роялти за добычу.

До сих пор ISA выдал несколько контрактов на эксплуатацию глубоководных морских месторождений, в основном в Тихом океане, хотя в существенном объеме добыча пока не велась. Но это может измениться в обозримом будущем - как в рамках международных обязательств, так и вне их.

С одной стороны, у ISA не так уж много времени в запасе. Договор ООН 1982 года требует установления правил, разрешающих глубоководную добычу полезных ископаемых, за что отвечает ISA, однако крайний срок для окончательного решения этого вопроса много раз переносился. На сегодняшний день крайний срок установлен на июль 2025 года. Между тем, около 2000 пунктов в текущем проекте правил остаются неразрешенными. Если соглашение не будет достигнуто до июля, ISA, вероятно, установит новый крайний срок, что может вызвать юридические проблемы со стороны горнодобывающих компаний, говорится в отчете Bloomberg.

Как новое руководство ISA, так и новая администрация США могут повлиять на процесс принятия решения по глубоководной добыче. Новый генеральный секретарь организации, связанной с ООН, призвала к «прозрачным, инклюзивным и научно обоснованным руководящим принципам», в то время как сосредоточенность администрации президента США Дональда Трампа на обеспечении поставок критически важных полезных ископаемых может подтолкнуть членов организации к более быстрым действиям. США не ратифицировали договор о морском праве и не являются членом ISA, но участвуют в заседаниях организации в качестве наблюдателя.

На данный момент ISA продолжает обсуждать аспекты регулирования на фоне глобальных призывов к мораторию на глубоководную добычу полезных ископаемых. Ученые и экологи предупреждают, что промышленная добыча полезных ископаемых может нанести непоправимый ущерб океану, который является важным поглотителем углерода и средой обирания разнообразных и редких видов животных.

Глубинные страхи

Недавно канадская компания The Metals Company, нацеленная на глубоководную добычу полиметаллических конкреций в Тихом океане, объявила о планах подать заявку на получение разрешений в соответствии с кодексом по глубоководной добыче полезных ископаемых США. Благодаря этому она надеется обойти ограничения, накладываемые ISA. Однако это решение вызвало бурю критики как со стороны поддерживаемой ООН организации, так и групп защитников окружающей среды и даже дипломатов.

Новый генеральный секретарь ISA Летисия Карвалью (Leticia Carvalho) выразила «глубокую обеспокоенность» по поводу этого заявления, добавив, что «любые односторонние действия будут представлять собой нарушение международного права и напрямую подорвут основополагающие принципы многосторонности». Дипломаты из более чем 30 стран, таких как Китай, Россия, Индия, Великобритания, Новая Зеландия, Индонезия, Франция, Аргентина, Уганда и других, раскритиковали предложение компании, которое противоречит закону ООН о международных водах.

Экологи также оказались крайне недовольны заявлением и призвали к международному мораторию на глубоководную добычу. Они описали действия компании как «пощечину международному сотрудничеству». Природоохранные группы обеспокоены последствиями добычи полезных ископаемых в океане, которые до сих пор толком не изучены.

Действительно, недавнее исследование рисует мрачноватую картину: последствия тестовой глубоководной добычи на одном из донных участков в 1979 году заметны и по сей день. Исследователи повторно посетили испытательный полигон и обнаружили, что следы 100-тонной машины, отправленной на морское дно, все еще хорошо заметны, и что её воздействие на некоторых представителей дикой природы сохраняется спустя десятилетия.

«Сорок четыре года спустя следы, оставленные горнодобывающей машиной, почти не изменились с тех пор, когда они были впервые сделаны. Тут видна полоса морского дна шириной 8 м, очищенная от конкреций, и две большие борозды, где прошла машина», - сказал один из участников экспедиции.

Дело в том, что богатые минералами конкреции, лежащие на дне океана, были частью экосистемы на протяжении многих тысячелетий. При промышленной добыче хрупкое равновесие в глубоководной экосистеме может нарушиться, а наши знания об этом малоизученном регионе планеты остаются весьма скудными. Помимо потери биоразнообразия, промышленная добыча полезных ископаемых в море может привести к таким негативным экономическим последствиям, как подрыв рыболовной промышленности и угроза продовольственной безопасности.

Эксплуатация минеральных ресурсов морского дна рассматривается как потенциальное решение проблемы нехватки критически важных минералов, необходимых для «зеленого» энергетического перехода. Как ни странно, влияние на изменение климата при этом может оказаться прямо противоположным. Микроскопические организмы в донных отложениях играют важную роль в секвестрации углерода, и нарушение этого биологического слоя роботизированным горнодобывающим оборудованием может привести к повторному взвешиванию больших объемов углерода в океанических водах. В конечном итоге этот углерод может высвободиться обратно в атмосферу.

Что же в сухом остатке?

Глубоководные месторождения полезных ископаемых могут внести значительный вклад в будущие поставки минерального сырья, поскольку глобальный спрос на металлы растет, геополитические проблемы сохраняются, а наземные месторождения продолжают истощаться.

Глубоководные участки морского дна покрывают около 60% поверхности Земли, однако после многих десятилетий исследований океана, по состоянию на 2009 год, лишь около 10% этих участков было обследовано судовыми гидролокаторами. В то же время Европейская комиссия предполагает, что к 2030 году до 10% мировых полезных ископаемых можно будет добывать на дне океана.

Однако эта природная среда по-прежнему практически недоступна для людей, и мы можем лишь полагаться на технологические достижения в сфере робототехники и беспилотных систем, чтобы исследовать глубины океана, понять его и использовать его ресурсы, не нанося непоправимого ущерба нам, обитателям поверхности планеты.

Развитие глубоководной добычи будет зависеть от ряда факторов - от технологических до политических и социальных. Прежде чем такие проекты получат «социальную лицензию» на разработку, необходимо устранить пробел в наших знаниях о последствиях этой деятельности и её возможном воздействии на окружающую среду.

Федор Лисовой, ответственный редактор, Rough&Polished



Подготовлено и опубликовано в рамках проекта «Лучшие практики имеют право голоса»