На протяжении всего существования алмазного рынка – с конца XIX века до наших дней, политические процессы постоянно вплетались в ткань рыночного механизма и во многом определяли вектора его развития. Попытки анализировать этот рынок, исключив политическую составляющую, были очевидно не плодотворны – они не смогли объяснить многие важнейшие документально подтвержденные феномены, например, такие как поставки алмазов Третьему Рейху на протяжении всей Второй мировой войны, или гигантские поставки алмазов в СССР в 1951 – 1953 годах, осуществленные в обход решений COCOM. Сегодня вмешательство политики в алмазный рынок беспрецедентно и затмевает все предшествующие случаи: алмазы, добываемые в России, объявлены «кровавыми» и «неэтичными» и их оборот в странах G7 может быть запрещен с 2024 года. Таким образом, свыше 60% потребителей бриллиантов отрезаются от российской алмазной продукции и каждый третий алмаз, добываемый на планете, объявляется вне закона с помощью нерыночной процедуры, исключительно по политическим мотивам.
Разумеется, анализировать природу таких решений и прогнозировать их последствия невозможно без установления причин конфликта, послужившего основанием для их принятия. А вопрос о причинах любого вооруженного конфликта, тем более такого масштабного как нынешний российско – украинский, неизбежно связан с задачей определения его подлинного бенефициара. Итак, кто же бенефициар? Россия, очевидно – нет: значительные потери, мощное санкционное давление практически во всех сферах экономики, исключение из многих международных институтов и т.д., какой уж тут профит. Украина тоже не выглядит бенефициаром: значительные потери, разрушение инфраструктуры и экономики в целом, de-facto утрата значительных территорий. В странах – союзниках Украины на уровне налогоплательщиков конфликт уже выглядит как бездонная емкость для безвозвратных кредитов и безвозмездных пожертвований, которые в какой-то неопределенной перспективе могут быть компенсированы с помощью замороженных российских активов, а могут и не быть – механизм такой компенсации сегодня не определен, так что и здесь профита не видно.
И все же явно выраженный бенефициар существует и его прибыль, как уже реализованная, так и перспективная, заметно превышает все затраты непосредственных участников боевых действий. Это военно-промышленный комплекс стран атлантического блока. Военные бюджеты ведущих стран НАТО рекордные за все время их существования, гранды оборонной индустрии США, Великобритании, Германии, Франции и т.д. получают контракты, о которых они не могли и мечтать предыдущие 30 лет, в бешенном темпе создаются новые производственные мощности и рабочие места, массово пополняются инженерные и научные школы, растут как на дрожжах производственные и исследовательские кооперации, такого числа НИР и ОКР по оборонной тематике история еще не знала. На наших глазах происходит удивительный ренессанс ВПК стран Запада по всем составляющим этой разветвленной многоуровневой системы. И это не только бюджетные сотни миллиардов долларов, прямо инвестированные в оборонный заказ, это еще и солидный бонус, заключающийся в освобождении от России с помощью санкционного механизма мирового рынка вооружений, на котором она занимала около 20%, уступая только США. Все эти тренды подтверждаются многочисленными открытыми источниками и очевидно связаны с российско – украинским конфликтом, не заметить это не возможно.
Очевидно, что ситуативные бенефициары конфликта из числа стран, обеспечивающих антисанкционные транзитные товарные и финансовые коридоры в Россию, или страны, получающие выгоду от приобретения российских санкционированных углеводородов, могут получать свой профит только в течение горячей фазы конфликта. А вот процесс создания современных видов вооружений, от выдачи требований к ТТХ до серийного производства, занимает десятилетия. Так что в отличие от ситуативных бенефициаров, ВПК Запада не просто получил прибыль, «плавающую» на поверхности конфликта, но уже обеспечил свое устойчивое развитие минимум на поколение вперед.
Ну что же, основной бенифициар текущего конфликта автором определен. Остается ответить на вопрос, является ли появление этого бенефициара следствием или причиной конфликта. Случайный этот бенефициар или запроектированный изначально?
Прежде чем ответить на этот вопрос, обратимся к историческому примеру. В 1948 году, когда холодная война уже набрала серьезные обороты, Великобритания поставила в СССР образцы новейших турбореактивных двигателей Nene I и II и Derwent V, а также технологию и оборудование для их серийного производства. Только благодаря этим поставкам СССР в кратчайшие сроки сумел создать реактивную фронтовую авиацию, не уступающую лучшим образцам НАТО. Во время Корейской войны 1950 – 1953 годов 64 истребительный корпус Вооруженных Сил СССР (с учетом ротации 12 истребительных дивизий), вооруженный МиГ-15 с копиями британских двигателей, сорвал завоевание господства в воздухе войсками ООН, что сыграло решающую роль в «ничейном» результате конфликта и фиксации линии фронта по 38-й параллели. Этот результат позволил лоббистам ВПК в странах Запада утверждать, что СССР обладает самыми совершенными технологиями в боевой авиации и требуется немедленно инвестировать значительные суммы в соответствующие программы НАТО, дабы купировать «советскую угрозу». Что было блестяще осуществлено и вывело гонку вооружений на новый виток спирали.
Такой механизм развития ВПК, известный как «концепция управляемого противника» и заключающийся в поставке (иногда открытой, но чаще по «серым» и «черным» схемам) в страны советского блока новейших западных технологий в области производства оружия, последующей демонстрации результата таких поставок в ходе локальных конфликтов и, наконец, в требовании инвестиций для преодоления выявленных «новых угроз» и даже «отставания», применялся странами НАТО в течение всего послевоенного периода существования СССР. Интересующихся конкретными примерами отошлю к известной монографии Энтони Саттона «Лучший враг, которого можно купить за деньги» (Sutton A.C. The best enemy money can buy. – USA, Liberty House Press, 1986), в которой подобной фактуры более чем достаточно.
Но следует заметить, что «концепция управляемого противника» продиктована отнюдь не примитивным желанием владельцев оружейного бизнеса и их лоббистов увеличить норму прибыли. Увы, это единственный путь сохранения и развития высокотехнологичных корпораций, которые могут получать заказы на разработку новых вооружений только в условиях существования конкурентоспособного противника. Действительно, зачем нужно новое, более совершенное оружие, если вокруг союзники и мирные партнеры, а ваш реальный противник – всего лишь бородатый «международный террорист» с поясом шахида? Для борьбы с ним не нужны истребители 6-го поколения, гиперзвуковые ракеты, новые субмарины или системы ПРО. Для того, что бы получить заказ на такое оружие, нужна «империя зла» - не больше, не меньше. Не мелкий изгой с коммунистической или религиозной риторикой, вроде Северной Кореи и Ирана, а сильный агрессивный противник, с высокими технологиями, большими ресурсами и подготовленными кадрами. И торговый баланс с которым пренебрежимо мал (в отличие от Китая), чтобы своих производителей не слишком зацепить. А если такого противника нет, его надо создать, иначе Lockheed Martin, Raytheon, Rheinmetall, Dassault Aviation и прочие огромные корпорации, критически важные для экономики Запада, носители самых передовых технологий, просто перестанут существовать – остановка в их развитии, попытка зафиксировать текущий уровень, применить механизм «конверсии» и т.д. были и будут несостоятельными, что практикой проверено неоднократно во времена всяческих «детантов».
Оценка российско – украинского конфликта с точки зрения «концепции управляемого противника» вполне обоснована и непротиворечива. Конфликт носит проектный характер, его основной бенефициар был задан изначально. Другого внятного объяснения просто нет. Конечно, существует многоголосый пропагандистский хор с обеих сторон, но содержание его тезисов сводится к формуле: «Элита противной стороны сошла с ума и в угоду своих мелочных амбиций и гипертрофированной жажды власти развязала конфликт». Это объяснение неконструктивно по двум причинам: во-первых, безумием элит можно «объяснить» все что угодно и в любое время, а во-вторых, такое объяснение имеет нулевой прогностический потенциал – прогнозировать действия безумцев занятие неблагодарное. Но мы живем не в сериале «Игра престолов» и похоже, что России вновь уготована судьба сыграть роль «империи зла» главным образом для того, чтобы дать стимул к развитию самого высокотехнологичного сектора западной экономики. А если это так, то движения на алмазном рынке прогнозировать можно, опираясь на исторические аналогии и практику «концепции управляемого противника» послевоенных десятилетий.
Исходя из позиции подлинного бенефициара, этот конфликт не должен завершиться победой какой-либо из сторон, напротив, он должен быть пролонгирован на максимально возможный срок. «Горячая» фаза может сменяться заморозкой, затем вновь «разогреваться» и т.д. Для обеспечения такого результата сторонам нужны ресурсы. Но только в объеме, позволяющем поддерживать status quo. Именно поэтому Украина не получит вооружения, качество и объем которых могли бы кардинально переломить ситуацию в ее пользу, а Россия не будет лишена источников доходов и технологий, позволяющих удерживать сложившуюся ситуацию. Алмазный рынок является одним из таких источников и именно в этом ракурсе следует строить прогноз.
Решение G7, устанавливающее санкционный барьер для оборота российских алмазов и бриллиантов на территории этих стран, разделит алмазный на условные «демократический» и «тоталитарный» сектора, сопоставимые по объему. Но это будет формальная фрагментация. Произойдет взрывной рост числа «серых» и «черных» дилеров, продвигающих российскую продукцию на рынки G7 и противостоять этому процессу будет практически невозможно. Трейсинг в том виде, в каком он сегодня существует, может более – менее эффективно работать при соблюдении соответствующих межгосударственных соглашений. Но блокада российских алмазов со стороны G7 вероятно вынудит Россию покинуть Кимберлийский процесс и WDC, засекретить данные по добыче, запасам и каналам сбыта. Разумеется, в отсутствие России эти надстройки алмазного рынка станут абсолютно бесполезными и прекратят существование. Одновременно будет предпринята попытка создать свою версию сертификационной структуры, возможно с участием Китая, Индии и ряда африканских стран, где влияние России и Китая значительны.
Ни прекращения добычи, ни прекращения фактического экспорта, ни прекращения операционной деятельности российских производителей алмазов не будет. Более того, произойдет интенсификация добычи, а также введение в эксплуатацию новых аллювиальных месторождений, потенциальная рентабельность которых достаточно высока. Такие меры будут направлены на компенсацию демпинга, как неизбежной платы за дистрибьюцию российской алмазной продукции по антисанкционным каналам и поддержание существующего сегодня размера выручки.
Разделение алмазного рынка на «демократический» и «тоталитарный» сектора создает любопытную возможность для нового соревнования маркетинговых моделей: вялому и бесплодному продукту NDC, очевидно проигрывающему маркетингу LGD, может быть противопоставлена модель, создающая образ бриллианта, более соответствующий эпохе конфликта. Возможно, текущая попытка De Beers вернуться к маркетинговой модели 1950-х годов - пику холодной войны и реанимировать слоган «бриллианты навсегда» продиктована предчувствием этого процесса.
Мы оказались на новом витке спирали и впереди, видимо, новая холодная война. Интересно будет сравнить с предыдущей.
Сергей Горяинов для Rough&Polished
