Предположения российских СМИ о возможности приобретения семьей Оппенгеймер акций АЛРОСА оказались несостоятельными. Комментируя эти слухи, Джеймс Тигер (James Teeger), руководитель инвестиционной компании E. Oppenheimer & Son, напомнил, что одним из условий сделки по продаже Оппенгеймерами 40-процентной доли в De Beers корпорации Anglo American было обязательство семьи не инвестировать в конкурирующие алмазные предприятия в течение двух лет. Таким образом, до августа 2014 года (сделка закрыта в 2012 году) возвращение Оппенгеймеров в алмазный бизнес формально исключено.
Это неординарное обязательство отнюдь не являлось секретом. И представители Anglo и сам Джеймс Тигер упоминали о нем еще осенью 2011 года (miningweekly.com), когда сделка только стартовала. Поэтому попытка российской прессы драматизировать таким способом SPO АЛРОСА, намеченное на конец текущего года, изначально имела нулевой шанс. Но возможно, к условию сделки между Оппенгеймерами и Anglo стоит присмотреться внимательнее – это необычное табу действительно может оказать существенное влияние на рынок, хотя акции АЛРОСА тут совершенно ни при чем.
Чем было вызвано требование Anglo к Оппенгеймерам не инвестировать минимум два года в «конкурирующий» алмазный бизнес? Где этот конкурент? На алмазном рынке просто нет объекта для крупных инвестиций, сравнимых с суммой, полученной семьей за акции De Beers ($ 5,2 млрд). А продать 40% De Beers, чтобы вложиться в миноритарный пакет АЛРОСА или в компании второго эшелона – это очевидно за гранью здравого смысла. Или под «конкуренцией» понималось что-то другое?
В конце 2012 года Хаим Эвен-Зохар (Chaim Even-Zohar) сделал неожиданное заявление – по его мнению, Anglo переплатила Оппенгеймерам за De Beers, причем переплатила крупно, не менее $1 млрд. То есть была выплачена некая премия. За что, Хаим Эвен-Зохар не пояснил. Но если принять во внимание некоторые экспортно-импортные особенности бельгийского алмазного рынка, можно предположить – за что.
В течение последних пяти лет экспорт алмазов из Бельгии превысил импорт алмазов в эту страну на 60 млн каратов. Тое сть можно утверждать, что в Бельгии работает «рудник» с производительностью в среднем 12 млн каратов в год. Это вполне сравнимо с трубкой Жваненг (Jwaneng). Действительно – конкурент.
Откуда взялись эти алмазы и кто их «добывает»? Можно встретить утверждение, что это – «стоки бельгийских диамантеров». Может быть. Отчего бы «бельгийским диамантерам» не держать годами в стоках десятки (а может и сотни) миллионов каратов? Непонятно, конечно, зачем им это нужно, ну да бельгийская душа – потемки… Но вот ведь странность – этот «рудник» заработал на полную мощность аккурат вскоре после заявлений представителей De Beers, что теперь уровень стоков компании минимален и «поддерживается в рабочем состоянии, необходимом для проведения около десяти сайтов в год».
Скорее всего, этим словам можно верить – современные стоки De Beers имеют лишь тактическое значение. А вот стоки, накопленные за почти столетнюю историю контроля одной семьи над отраслью, стоки, находящиеся под управлением инвестиционной компании, действующей через «бельгийских диамантеров» - клиентов семьи на протяжении нескольких поколений - это ресурс стратегический. И премия в миллиард долларов – лишь вежливая просьба не слишком интенсивно эксплуатировать этот «рудник». Прекрасное месторождение, на котором не нужна горная техника, где нет проблем с подземной добычей, нет назойливых туземных правительств, бенефикаций и «кровавых алмазов». Одни лишь добродушные «бельгийские диамантеры», так удачно «накопившие» миллионы каратов.
В 2012 году экспорт алмазов из Бельгии превысил импорт на 16 млн каратов. Как долго и с какой мощностью будет работать этот «рудник», не знает никто. В свое время даже Рузвельту не удалось заставить семью Оппенгеймер поделиться информацией об объеме алмазных стоков, находящихся в их распоряжении, а верность традициям – основа основ в алмазном бизнесе. Что может быть важнее семейных ценностей?
Сергей Горяинов, Rough&Polished