Дискуссия по сирийской проблеме на саммите G 20 в Санкт-Петербурге, хотя и выглядела содержательно бесплодной (особенно в вопросе – кем именно было применено химическое оружие 21 августа), на самом деле оказалась полезной уже тем, что способствовала кристаллизации позиций сторон. Ситуация достаточно прозрачна и в отличие от предыдущих этапов «арабской весны» реальные мотивы участников процесса почти не нуждаются в идеологическом камуфляже.
Мы давно и неоднократно писали о том, что подлинный смысл как «арабской весны», так и текущих (а в ближайшем будущем – нескольких новых) силовых конфликтов в африканских странах состоит, во-первых, в стерилизации избыточной ликвидности, впрыснутой в мировую экономику (прежде всего – ФРС) в ходе антикризисных мер и во-вторых, в гашении инвестиционной активности Китая в рассматриваемых регионах. Учитывая текущий рост нефтяных котировок, а также потери КНР от замораживания проектов в Ливии, уже превышающие $20 млрд, следует признать, что данный тезис оказался вполне жизнеспособен. Соответственно и позиции заинтересованных сторон ясны: США будут поддерживать и по возможности интенсифицировать текущие конфликты, а также создавать новые в ряде африканских стран, присутствие которых на сырьевых рынках существенно и где китайское влияние достаточно велико. Китай в свою очередь будет прилагать все возможные усилия для блокирования подобных инициатив. Российская же риторика может быть сколь угодно грозной, но поскольку определяющим бюджет страны фактором являются цены на углеводороды, она неизбежно будет следовать в кильватере американской политики: $150 за баррель позволяет справиться с любыми внутренними российскими проблемами.
Силовые конфликты и/или угрозы таких конфликтов на Ближнем Востоке и в Африке – необходимое условие для позитивного движения биржевых котировок на сырье. Но они с необходимостью должны сопровождаться разработкой и внедрением всевозможных механизмов санкций, защищающих цивилизованные рынки и потребителей от «конфликтных», «кровавых», «грязных» и т.п. ресурсов, производимых в странах, по тем или иным причинам включенных в зону турбулентности. Поскольку, учитывая позицию Китая, соответствующие решения проводить через Совбез ООН и производные структуры сегодня практически невозможно, отработка защитных механизмов происходит почти исключительно в самих США, собственные рынки которых настолько велики и значимы, что «защитив» их таким образом можно добиться желаемого результата. Отсюда и закон «О конфликтных минералах» и многочисленные производные инициативы американских отраслевых и общественных организаций.
Экстраполяция этого сюжета на алмазный рынок позволяет прояснить истинный смысл напряженности, продолжающей нарастать сегодня между его участниками. Один полюс представлен традиционными операторами американского алмазно-бриллиантового и ювелирного рынков, соответствующими отраслевыми организациями США, влиятельными НКО, занимающимися проблематикой «конфликтных» минералов, и, наконец, WDC, в основном разделяющий позицию американских коллег. Разумеется, идеи о расширении понятия «конфликтные алмазы» и совершенствовании механизмов контроля и блокирования их поставок из африканских стран, находят активную поддержку среди представителей исполнительной и законодательной властей США.
На другом полюсе сосредоточились представители африканских алмазодобывающих стран, с определенной степенью вероятности попадающих в проектируемую зону политической турбулентности, дилеры и огранщики Индии и Китая, весьма чувствительные к поставкам африканского сырья, а также посредники между африканскими производителями и азиатскими потребителями, в первую очередь – Дубайская алмазная биржа. В этом лагере, в отличие от американских коллег и их союзников, единства достигнуть сложно. Связано это главным образом с тем, что вероятность погружения в ближайшее время в силовой конфликт африканских алмазодобывающих стран существенно различается: если для Ботсваны она относительно невелика, то, например, для ДРК или Зимбабве почти равна единице. Но совершенно очевидно: какая бы часть африканского алмазного потока не попала бы под санкции, Индия, Китай и Дубай неизбежно понесут урон – вопрос только в масштабе.
Как известно, попытка реорганизовать Кимберлийский процесс в направлении расширения толкования «конфликтных алмазов», а соответственно – в направлении требуемой модернизации аппарата санкций не удалась. Инициаторы этой идеи ограничились соответствующими новациями на американском рынке, вполне справедливо полагая такое решение достаточным. Здесь несложно увидеть аналогию с сирийской проблематикой (блокада силового вмешательства в Совбезе ООН и продавливание такого решения в Конгрессе США), что не удивительно, поскольку эти явления имеют одну природу. И с большой вероятностью можно предположить, что позиция России по обеим проблемам будет идентична. Если в Сирии потеря относительно небольшого оружейного рынка кратно окупается ростом нефтяных котировок, то блокирование любой части африканского алмазного потока будет компенсировано неизбежным увеличением стоимости российской алмазной продукции.
Принципиальная неспособность Кимберлийского процесса разрешить конфликт между обозначившимися отраслевыми полюсами уже породила своеобразный эрзац под эгидой ОЭСР, очевидно, направляемый американскими интересами. Возможен ли аналогичный ответ противостоящей стороны? Учитывая, что весьма нетребовательный к «правам человека» Китай сегодня сам по себе является достаточно крупным потребителем как алмазов и бриллиантов, и прогнозируется его рост в этом направлении (чему, впрочем, есть обоснованные сомнения), существует гипотетический шанс выстраивания самостоятельных сбытовых цепочек потенциальными африканскими алмазодобывающими «изгоями», возможно даже в рамках формального объединения, альтернативного КП. Собственно говоря, речь идет лишь о легализации уже существующих «серых» схем – получить в ряде африканских стран или в Дубае сертификат КП, прикрывающий не совсем легитимную партию алмазов не так уж и сложно. Но авторам такой инициативы следует быть готовым к тому, что пресса (и не только пресса) быстро вспомнит, где находится центр «хавалы», какие своеобразные организации финансируются через эту систему, и какую роль в «хавале» играют алмазы.